Присягнувшие Тьме

— Это я, — заорал я в трубку. — Вы нашли Манон?

— Нет.

— Ты заходил ко мне?

— Ее там нет. Кругом полицейские. Твою мать… В Париже все, кто носит полицейскую форму, сейчас ищут ее!

От этой мысли мне стало плохо. Манон, затерявшаяся в городе, вжимающаяся в тень у подъездов, смешивающаяся с толпой вечером в пятницу. Почему она мне не звонит? Горячий воздух наполнил кабину, но я продолжал дрожать.

— А Люк?

— Понадобится укрепить решетку в его камере, когда он узнает.

— Кто ему скажет?

— Я не знаю. Доктора. Или Левен-Паю.

Я почувствовал облегчение оттого, что мне не придется это делать. Я снова подумал о малышках. Два невинных существа покинули землю. Теперь я узнавал свое отчаяние. Его особое лицо.

Лицо Руанды.

Отчаяние от отсутствия Бога.

— А ты, — продолжал Фуко, — что у тебя?

— Еще один труп.

— В Швейцарии?

— Я тебе даю адрес. Предупреди полицейских в Лозанне.

— Кто это?

— Мориц Белтрейн, врач.

— Что там случилось?

— Ты записываешь?

Я продиктовал координаты виллы «Паркос-сола» и уточнил:

— Позвони из уличного автомата, инкогнито.

Образ врача, сожранного мухами, предстал перед моим внутренним взором.

— И скажи им, чтобы они пошевелились, если хотят, чтобы к их приезду от трупа хоть что-то осталось.

— Почему?

— Они сами увидят.

— Когда ты возвращаешься?

— Сегодня ночью, на машине. Фуко, ты должен найти Манон раньше других.

Он вздохнул, выдавая свое бессилие и смирение:

— Если я ее найду, я ее выдам.

— Нет. Ты ее будешь охранять до моего возвращения! Мы вместе отведем ее к судебному следователю.

Фуко пробормотал что-то на прощание. Я снова ехал к Лозанне. Ко мне вернулось спокойствие. Спокойствие, граничащее с небытием. Посттравматическое состояние. Я сосредоточился на огнях автобана. Одного этого усилия хватило, чтобы мое сознание включилось.

В окрестностях Веве зазвонил мой сотовый.

— Это я.

У меня в груди что-то оборвалось. Голос Манон.

— Ты где?

— В мамином доме.

— Где?

— В мамином доме. В Сартуи.

Я искал логику в ее словах. Я ее не находил и зацепился за практическую деталь:

— Ты приехала на поезде?

— С Восточного вокзала.

— Когда?

— Не знаю. Когда я вышла из кабинета следователя.

— Ты поехала прямо на вокзал?

— Да.

— Ты не заходила домой к Люку?

— Нет. Зачем?

Я подумал о ее отпечатках на месте преступления.

— Ты там никогда не была?

— Да нет же!

Судя по ее ответам, она ничего не знала об убийствах. Я быстро подсчитал: сейчас 22 часа. Чтобы доехать до Безансона, нужно по крайней мере пять часов и еще час, чтобы добраться оттуда до Сартуи. Манон освободили около 15 часов, прежде чем я позвонил Фуко, чтобы он ее забрал. А это значит, что она сразу же села на поезд и только что приехала в Сартуи. Таким образом, у нее было неопровержимое алиби на время убийства семьи Субейра. Теплая волна разлилась по моему телу.

— Тебя кто-то видел?

— Нет.

— Как ты добиралась от Безансона до Сартуи?

— На такси.

Шофер смог бы подтвердить, что посадил ее в Безансоне. В тот самый момент, когда в Париже совершалось преступление! Начиная с сегодняшней ночи нужно заняться поисками водителя. Затем выяснить, откуда взялись на месте преступления отпечатки пальцев Манон. Все было как-то подстроено.

Но прежде всего надо ее спасти.

— Почему ты поехала туда?

— Мне было страшно. Они допрашивали меня несколько часов подряд, Мат.

— Почему же ты мне не позвонила?

— Я подумала, что ты договорился с ними. И не хотела возвращаться к тебе домой. К себе, в Лозанну, тоже не хотела.

Манон говорила очень быстро, как девочка, которая что-то шепчет посреди ночи, укутавшись в простыню с головой. Мой голос снова наполнился силой, когда я сказал:

— Сиди на месте. Я сейчас приеду.

113

Через два часа я пересекал границу в Валлорбе. Я добрался по дороге Е23 до Понтарлье, потом свернул в сторону Морто, поехал вдоль реки Ду. Часом позже я увидел вдали Сартуи. В глубине навалившейся на меня боли замерцал огонек: сейчас я найду Манон и защищу ее.

Спускаясь к долине, я заметил внизу фургон жандармерии, направлявшийся к жилому кварталу Сартуи с мигалкой, но без сирены. Я схватил мобильный: