Присягнувшие Тьме

Сыщик засмеялся:

— Нисколько не сожалеешь. И я тоже. Ты звонишь насчет Лонгини? Этот парнишка — человек-невидимка.

— Ты узнал его новую фамилию?

— Нет. Префектура Безансона всячески препятствует поискам. У Службы безопасности ничего нет. Зато в Службе криминалистического учета на него заведено специальное досье.

— Что ты несешь?

— У жандармов есть закрытое досье. В свое время они помогли ему скрыться.

Выходит, жандармерия приняла сторону парнишки против полицейских и даже помогла ему исчезнуть. Значит, разыскать его не удастся. Я повернулся спиной к стеклянным дверям и медленно пошел по коридору в конец здания.

— Хочешь знать мое мнение? — спросил Фуко.

— Говори.

Я вышел через запасной выход и оказался у подножия крутого склона, поросшего травой. На вершине медленно покачивались ели, сквозь ветви временами просвечивали холодные солнечные лучи. Я прислонился к стене.

— Пока мальчишка был под стражей, полицейские, должно быть, крепко его прижали. Он был в состоянии шока.

— С чего ты взял?

— Он обращался к психиатру.

— Откуда ты знаешь?

— От страховщиков. В то время страховая компания продолжала перечислять деньги по старому адресу семьи. Жандармы их переслали. Кооперативное страховое общество сохранило рецепты, в том числе и оплату консультаций у психиатра.

— Так ты хочешь сказать, что у тебя есть фамилия психиатра?

— А как же — фамилия, имя и адрес.

— И ты только сейчас мне об этом говоришь?

— Я вчера ему звонил. Их новый адрес ему неизвестен и…

— Давай координаты.

Я уже вынул блокнот и приготовился записывать. Фуко промямлил:

— Понимаешь, тут такое дело…

— Что еще?

— У меня их при себе нет… Я же в парке…

— Даю десять минут, чтобы добраться до Конторы. Выполняй.

Фуко уже собирался прощаться, когда я спросил:

— Погоди. А что там с поисками похожих убийств?

— Ничего.

— Даже на уровне страны?

— На мой запрос никто не отозвался. В поисковой системе нет ничего даже близко похожего на твое убийство. Мат, он убил впервые.

— У тебя осталось девять минут.

Я отключился и позвонил Свендсену. Эксперт ответил тут же, и меня сразу охватило предчувствие удачи.

— Мои люди работают. Но пока ничего нового.

— Я звоню по другому поводу.

Врач вздохнул, изображая безграничную усталость:

— Слушаю тебя.

— Фуко не находит ни одного убийства, похожего на наше.

— И что? Может, это его первое убийство.

— А я уверен в обратном. Просто надо применить другие критерии поиска.

— А я-то тут при чем?

— Фуко шел от убийства. А может, надо отталкиваться от тела.

— Не понял.

— Ты же сам говорил: в данном случае почерк убийцы — процесс разложения тела, то, что он обыгрывает хронологию смерти.

— Продолжай.

— Рассеянный эксперт мог и не заметить этих несоответствий во времени, исследуя изъеденный червями труп…

— Рассеянный и поддатый.

— Нет. Я серьезно хотел бы начать розыск по всем телам, найденным в состоянии сильного разложения, причем по всей стране.

— За какой период?

— С восемьдесят девятого по две тысячи второй.

— Ты хоть представляешь, сколько за это время найдено жмуриков?

— Так это возможно или нет? Через институты судебно-медицинской экспертизы?

— Немедленно посмотрю у нас, на набережной Рапе, и еще позвоню коллегам, чьи личные телефоны у меня есть. Хотя бы так, до понедельника. В любом случае на это потребуется время.

— Спасибо.

Я отключился и улегся на землю у стены, укрытой черными елями. В перерывах между проблесками света их тени окутывали меня холодом. Я поднял воротник плаща и стал дожидаться звонка от Фуко.

В голове мелькали разные гипотезы, но на деле ни одна не проникала в сознание. Спрятавшись за домом, я чувствовал себя в безопасности. По крайней мере, сюда Сарразен за мной не явится…

45

Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть. Я мгновенно проснулся.

— Это Фуко. У тебя есть чем записать?

Часы показывали 14.10. Он добрался до Конторы на Орфевр, 36, и обратно меньше чем за двадцать минут. Неплохо.

— Записываешь?

— Давай!

— Того парня зовут Али Азун. Сейчас он живет в Лионе. Но предупреждаю: он со странностями.