Песчаный дьявол

– Сафия тебе больше чем подруга. Она твоя сестра по духу... И по крови.

Подняв посох, ходжа указала на тело, погребенное в стекле.

– Здесь лежит отец твой и Сафии.

Старуха помолчала, глядя на ошеломленных женщин.

– Вы – сестры.

* * *

3 часа 33 минуты

Рассудок Сафии никак не мог осмыслить слова пожилой женщины.

– Это невозможно, – наконец обрела голос Кара. – Моя мать умерла при родах.

– У вас один отец, но разные матери, – уточнила ходжа. – Сафию произвела на свет женщина из нашего народа.

Сафия покачала головой. Значит, они с Карой кровные сестры. Спокойствие, которое она испытывала с момента пробуждения, разлетелось вдребезги. Казалось, целую вечность она прожила без матери, не зная о ней ничего, кроме того, что та погибла при катастрофе автобуса, когда Сафии не было и четырех лет. А об отце вообще не было ничего известно. В смутных детских воспоминаниях о жизни до приюта – туманных образах, ароматах, шепоте на ушко – мужчина, отец никогда не присутствовал. Да и от матери у нее осталось только одно – фамилия, аль-Мааз.

– Успокойтесь, я обращаюсь к обеим, – подняв руки, сказала старуха. – Это дар, а не проклятие.

Ее слова уняли бешеное биение сердца Сафии, подобно тому как прикосновение ладони останавливает звучание камертона. И все же она не могла заставить себя взглянуть на Кару, охваченная стыдом, словно ее присутствие могло каким-то образом осквернить добрую память лорда Кенсингтона. Сафия мысленно вернулась в прошлое, в тот день, когда ее забрали из приюта, – в тот пугающий, полный надежд день, когда Реджинальд Кенсингтон выбрал из всех воспитанниц именно ее, полукровку, отвез к себе домой, выделил отдельную комнату. Кара и Сафия сразу же прониклись друг к другу симпатией. Неужели они еще в детстве почувствовали эту незримую связь, которая объединяла их? Но почему Реджинальд Кенсингтон ни словом не обмолвился им о том, что они сестры?

– Если бы я только знала... – с трудом вымолвила Кара, протягивая Сафии руку.

Та подняла взгляд. В глазах подруги не было обвинений. От ярости, бушевавшей мгновение назад, не осталось и следа. Сафия увидела только облегчение, надежду и любовь.

– А может быть, мы все-таки знали... – пробормотала она, бросаясь в объятия сестры. – Быть может, в глубине души мы всегда чувствовали это?

Хлынули слезы. Молодые женщины осознали, что теперь они не просто подруги, а семья. Они долго обнимали друг друга, но потребность задать вопросы наконец заставила их разорвать объятия. И все же Кара не выпустила руку Сафии из своей.

Ходжа наконец заговорила снова:

– Ваша общая судьба восходит к тому времени, когда лорд Кенсингтон обнаружил в гробнице наби Амирана то древнее изваяние. Его находка имела для нас огромное значение. Изваяние, относящееся к эпохе основания Убара, было спрятано в гробнице, которую предание связывает с женщиной, творившей чудеса.

– Дева Мария? – спросила Сафия.

Старуха кивнула.

– Поскольку мы являемся хранительницами, одна из нас должна была сблизиться с лордом Кенсингтоном, чтобы изучить реликвию из погребения. Предание гласит: когда придет время, ключи от ворот Убара явятся сами собой. Поэтому к сэру Реджинальду была направлена Алмаз.

– Аль-Мааз, – поправила Сафия, отметив, что ходжа произнесла фамилию матери не совсем правильно.

– Алмаз, – твердо повторила старуха.

Кара стиснула подруге руку.

– Здесь все женщины имеют в качестве имен названия драгоценных камней. Ходжу, например, зовут Лулу. Жемчужина.

Сафия широко раскрыла глаза.

– Алмаз. Мою мать звали Алмаз. А в приюте ее имя было ошибочно записано как аль-Мааз. Так что же с ней сталось?

Ходжа Лулу, устало нахмурившись, покачала головой.

– Твоя мать влюбилась. Расследуя обстоятельства открытия древнего изваяния, она чересчур сблизилась с лордом Кенсингтоном. Забыв обо всем, оба отдались своему чувству. А через несколько месяцев в чреве Алмаз стал зреть младенец, осемененный способом, естественным для всех женщин.

Сафии совсем не понравился этот странный выбор выражения, однако она не стала прерывать старуху.

– Беременность повергла твою мать в ужас. Нам запрещено зачинать ребенка от мужчины. Она бежала от лорда Кенсингтона. Вернулась к нам. Мы заботились о ней до самых родов. Но после того, как ты появилась на свет, ей пришлось уйти. Алмаз нарушила наши законы. И ты, ребенок смешанных кровей, не была чистой рахим.