Для Анастасии Лазаревой наступили тяжелые деньки. Что волнует...
– Я очень, очень старый, – с гордостью сказал Баюн. – Когда я был изготовлен, последняя галактическая война еще не совсем закончилась. Тогда во всех роботов, даже в роботов-нянек, закладывались программы обращения с оружием.
– И ты умеешь стрелять из любого бластера? Вот это да! И из этого тоже? – И Андрей протянул Баюну маленький энергетический пистолетик.
Робот взял у мальчика безобидный на вид пистолетик, передернул затвор, и ему на ладонь упала небольшая круглая капсула.
– Это капсула со сжатым газом. Попадая в тело человека или корпус робота, она лопается и разрывает его на части. Ужасно мерзкая штука. – И Баюн положил энергетический пистолет в нишу.
Друзья прошли вдоль стеллажей с оружием до конца расширяющегося коридора. Андрей не удержался и, воспользовавшись тем, что его робот отвернулся, взял небольшой бластер с темным узким стволом. Мальчик сунул бластер в застегивающийся кармашек скафандра и почувствовал, как оружие плотно прильнуло к его бедру.
«Он нам не помешает. Вдруг капитан Крокс и Грохотун снова нападут?» Андрей хотел еще захватить тяжелый многоствольный пулемет, но он оказался слишком массивным и неудобным в переноске.
– Не вздумай стрелять из этой штуки в замкнутом пространстве: мы все оглохнем! – Робот-нянька поставил пулемет на предохранитель и прислонил оружие к стене.
– Куда вы запропастились? Смотрите, я нашла какой-то горшок! – окликнула их Лависса.
Пока Андрей и Баюн были заняты с многоствольным пулеметом, девочка дошла до конца расширяющегося коридора и в одной из ниш обнаружила странный кувшин зеленого цвета. Среди всего находящегося здесь грозного оружия этот кувшин показался Лависсе самым безобидным, и она взяла его в руки. Кувшин выглядел удивительно старым и хрупким: казалось, достаточно уронить его – и тонкие стенки лопнут.
Лависса пригляделась и прочитала на горлышке кувшина полустершуюся надпись:
– Какое глупое стихотворение! – Девочка передернула плечами и протянула кувшин Баюну.
Робот, однако, отнесся к этому куда серьезнее, чем Лависса. Он включил инфракрасное зрение и внимательно осмотрел кувшин в тепловом диапазоне. Баюну показалось, что внутри на мгновение шевельнулось нечто расплывчатое и неопределенное, зеленоватого оттенка.
Андрей был недоволен, что его робот-нянька так долго возится с какой-то глиняной штуковиной, когда вокруг столько притягательных вещей.
– Ну чего ты тянешь? Что-нибудь увидел интересное? – нетерпеливо спросил мальчик.
– Сам не знаю, но почему-то этот горшок мне не нравится, – ответил Баюн. – Вернем его на место и не будем трогать.
– Давай я положу! – Лависса взяла у Баюна зеленоватый кувшин и хотела поставить его в нишу, но в этот момент на противоположном конце арсенала раздался шум. В проеме сейфовой двери возникли капитан Крокс и рогатый робот-убийца.
– Стоять! Бояться! – взревел Грохотун и для острастки выстрелил над головами друзей из бластера. Заряд попал в стену и был без остатка поглощен черной холодной броней арсенала.
– Что ты делаешь, тупица! Не стрелять! – Крокс выбил у робота бластер, но было уже поздно. Лависса от ужаса выронила глиняный кувшин.
Капитан Крокс прыгнул и прокатился по полу, надеясь поймать его, прежде чем он упадет, но, конечно, не успел. Кувшин ударился о плиты и треснул. Он лежал на полу и подрагивал, трещина в нем на глазах расширялась, и сквозь нее проступало нечто похожее на зеленую слизь.
– Это смерть! Уходим отсюда! Живо! – Не растерявшись, капитан Крокс вскочил, схватил Андрея и Лависсу и помчался с ними к выходу.
– Оставь детей! Не смей! – Баюн погнался за пиратом, не понимая, зачем он схватил ребят и что собирается с ними делать.
Выскочив из арсенала, капитан отшвырнул в сторону Андрея и Лависсу, не заботясь, что они могут ушибиться, и всей своей тяжестью навалился на люк.
– Помоги! – крикнул он Грохотуну страшным голосом. – Скорее!
Рогатый робот и капитан торопливо захлопнули массивный люк и намертво задраили его, как в случае разгерметизации. Их движения были точны и хорошо отработаны. Баюн, едва успевший выбежать из арсенала, мало что понимал. Крокс и Грохотун не обращали на него и детей никакого внимания. Казалось, они вообще забыли об их существовании.