Игра на выживание

– Правда?.. Ну, раз так, то выслушай меня внимательно, Энг. Ты должен пообещать мне, что не сделаешь никаких глупостей, не посоветовавшись со мной.

– То есть, прежде чем совершить какую-то глупость, я должен заручиться твоим согласием? – уточнил Ли.

– Верно, – кивнул Рикс.

– Обещаю, – как-то очень уж легко согласился Ли.

Настолько легко, что Рикс сразу заподозрил подвох. Но парень смотрел на него такими честными глазами, что не поверить ему было невозможно.

Больше они к этой теме не возвращались. Но Рикс был уверен, что об их разговоре Ли не забыл. И он еще вернется к нему, когда придет время.

Время.

Если бы Рикс был человеком, то при этом слове он бы тяжело, но без горечи вздохнул. Как человек, поднявшийся на самую высокую гору, взглядом окинувший оттуда мир и вдруг понявший, что здесь его последнее пристанище.

В условиях, когда рядом не было ремонтной мастерской или, на худой конец, магазинчика, торгующего запчастями, время превращалось в злейшего врага робота. Даже над человеком оно было не властно в той же мере. Если позитронный мозг имел пожизненную гарантию, то прочие детали, в особенности механические, с трущимися поверхностями, время от времени – снова это ужасное слово! – требовали профилактики, а то и замены. Шесть лет без регулярных техосмотров, и вот уже суставы поскрипывают при ходьбе, в области распределителя временами – о! – возникает крайне неприятное ощущение сдавленности, система дальнего наблюдения дает сбои, фиксируя несуществующие цели. Да и робопсихологу неплохо было бы показаться – порой Рикс ловил себя на том, что он сидит и задумчиво изучает взглядом какой-нибудь совершенно ничего не значащий предмет; тело при этом кажется невесомым, а в голове – ни единой мысли. Об этих своих странностях Рикс никому не рассказывал, но самому ему подобная симптоматика казалась пусть не угрожающей, но настораживающей. Рикс слышал, что у некоторых роботов устаревших моделей случаются провалы в памяти. Даже представить страшно! Ты вдруг понимаешь, что находишься в совершенно незнакомом месте, и при этом не знаешь, что ты тут делаешь и как сюда попал. Что может быть печальнее такой участи?

И все же для Рикса понятие «время» ассоциировалось в первую очередь не с износом отдельных деталей, а со сроком действия иридиевой батареи. Если верить встроенному счетчику – Рикс полагал, что ему все еще можно доверять, – то в его распоряжении оставалось чуть больше месяца. Рикс твердо решил на этот раз заранее поговорить с детьми о своем уходе. По крайней мере, со старшими. Но он все никак не мог собраться с духом, чтобы начать этот разговор.

Рикс почти не сомневался, что дети без него не пропадут. Старшие, которым было уже по семнадцать-восемнадцать лет, сумеют позаботиться о младших и смогут научить их всему, что знают сами. Рикса серьезно тревожили все более обостряющиеся отношения между Сергеем Найденовым и Энгом Вей Ли. Найденову не так давно исполнился двадцать один год, Ли через две недели должно было стукнуть девятнадцать. Рикс все еще считал их детьми, хотя это были уже молодые мужчины. Или, правильнее сказать, молодые самцы, готовые драться за лидерство. Порой Риксу казалось, что лишь его присутствие удерживает Найденова и Ли от того, чтобы броситься друг на друга. А что удержит их, когда его не станет?

Риксу никак не удавалось положить конец этой холодной, демонстративно открытой враждебности, потому что, как ни старался, не мог разобраться в породивших ее причинах. Когда он спрашивал об этом Ли, тот отвечал так, что Рикс ничего не мог понять. Найденов же так и вовсе старательно избегал Рикса, а при редких встречах отмалчивался.

– Это все мальчишество, – сказал Чарли, когда Рикс поделился с ним своими опасениями. – Каждый хочет показать, что он лучше всех. Не стоит придавать этому большого значения, Рикс. Со временем все само собой уляжется.

Рикс не стал спорить с Чарли, однако выводы, сделанные бывшим уборщиком, казались ему не вполне обоснованными. Это было не соперничество, а взаимная неприязнь. Более того, демонстративно конфликтная ситуация между двумя молодыми людьми была всего лишь отражением отношения к ним остальных обитателей лагеря. Найденова многие недолюбливали. Причина у каждого была своя, но, как правило, всеми отмечалось высокомерие Сергея – младшие называли его задавакой – и его демонстративная отстраненность от всего, что происходит в лагере и вокруг него.