Мир без Солнца

Рахимбаев вновь круто развернул вездеход. Как и в первый раз ему всего на секунду удалось опередить залп из лазерной пушки.

— Бьют на автоматической наводке! — крикнул сидевший на заднем сиденье десантник. — После третьего выстрела они нас достанут!

Рахимбаев и сам понимал, что дело плохо. Находившемуся в танке стрелку требовалось всего раз, хотя бы на миг поймать в перекрестие прицела движущуюся цель, после чего орудие отслеживало ее перемещение и вело огонь в автоматической режиме до тех пор, пока цель не окажется уничтожена. Обычно первые три выстрела по движущейся мишени бывали пристрелочными, — автоматическая системы наведения танкового орудия определяла параметры движения цели. Четвертый выстрел почти наверняка должен был поразить цель.

Еще один крутой поворот. Квад едва устоял на колесах. А позади образовалась еще одна лужа расплавленного стекла.

— Прыгай! — крикнул Рахимбаев и, ухватившись руками за бортовой поручень, перекинул свое тело через борт машины.

Упав на песок, он перевернулся через плечо и тут же поднялся на колени, ища взглядом тех, кто находился вместе с ним в кваде.

Барлах и Волгин сидели на песке неподалеку. И оба, похоже, были целы.

Неуправляемый вездеход проехал не более пяти метров. Ослепительно-яркая вспышка света, возникшая словно из воздуха, превратила машину в пылающий факел. Словно налетев на какую-то невидимую преграду, квад перевернулся через бампер и упал вверх колесами,

Рахимбаев медленно поднялся в полный рост. Человек был слишком мелкой мишенью для лазерной пушки танка. А из трассера на таком расстоянии его было не достать. Он посмотрел в сторону перевернутого квада, до которого так и не доехал. У борта вездехода лежал человек в камуфляжной форме. Чуть приподнявшись, он отчаянно размахивал зажатым в руке платком. Судя по всему, он не мог самостоятельно подняться на ноги, — то ли был ранен, то ли ноги его придавил борт опрокинувшегося квада. Рахимбаев узнал его, — это был Семецкий. Прикрытый корпусом вездехода, несчастный не мог видеть того, что было видно Рахимбаеву: башенная пушка танка медленно разворачивалась в его сторону.

Рахимбаев стиснул зубы с такой силой, что они заскрипели. Но глаз он не закрыл даже в тот миг, когда ослепительна вспышка превратила перевернутый квад вместе со всем, что рядом с ним находилось в пылающий костер. Он должен был все это видеть для того, чтобы запомнить до конца жизни.

— Сколько? — спросила Стайн, когда Рахимбаев вместе с двумя другими десантниками вернулся к тому месту, где стоял вездеход с откинутым задним сиденьем, из-под которого валил серый дым.

Рахимбаев понял, о чем спрашивала Стайн.

— Шестеро, — ответил он. — Пятеро наших и один легионер.

Подойдя к парню, копавшемуся во внутренностях вездехода, Рахимбаев положил ему руку на плечо.

— Ну, как?

Парень безнадежно махнул рукой.

Все ясно, — возвращаться на станцию предстояло пешком. Что ж, дорога была известной. И, по счастью, тяжело раненых, неспособных передвигаться самостоятельно, в отряде не было.

— Полковник Глант не мог так поступить, — ни на кого не глядя, убежденно произнесла Стайн. — Он не мог отдать приказ стрелять по своим.

— С чего вы взяли, что мы для него все еще свои? — искоса глянул на Лизу Рахимбаев.

— С тех пор как мы оказались в этом мире, — негромко произнес один из десантников, — я и сам уже не знаю, кто я такой.

Глава 24. Предположения и догадки.

— Но почему они нас не убили?

Задав вопрос, Майский посмотрел сначала на сидевшего рядом с ним Дугина. Затем вопрошающий взгляд профессора переместился на Кийска, сидевшего по другую сторону прямоугольного возвышения, покрытого плотным слоем ползущих растений с очень мелкими округлыми листиками, которое заменяло стол в подземном доме людей-ящеров.

Кийск как-то очень уж неопределенно цокнул языком и, прикусив губу, поглядел на покрытый слоем люминесцентной плесени потолок. Ему трудно было привянуть к этому бледному, мертвенному свету, делавшему все предметы плоскими, а цвета — немного блеклыми.

Майский без особой надежды взглянул на центуриона Плавта, сидевшего с прямой, как палка, спиной по левую руку от Кийска.

— Вас выбросили в пустыню, — сказал римлянин. — Без воды и пищи, у вас не было шансов остаться в живых. То, что вы вышли к поселку людей-ящеров, — случайность, которую никто не мог предвидеть.