Мир без Солнца

— Чисто!

Дугин хотел было сострить по поводу правил личной гигиены, но вовремя сдержался. Положение у них с Майским и без того было далеко не завидным и просто глупо было прилагать усилия к тому, чтобы наживать себе новых врагов.

— Вперед, — негромко произнес солдат, поддерживающий Дугина под правую руку, и вся троица, — два конвоира и арестант, — дружно зашагала в направлении открытого прохода.

Дугин и не думал оказывать сопротивления своим конвоирам. Но, едва войдя в проход, который, как полагал ученый, соединял казарменный корпус станции с лабораторным, Дугин замер на месте, не в силах заставить себя сделать хотя бы шаг вперед.

То, что открылось его взору, не поддавалось никакому разумному объяснению. Это было похоже на фрагмент пейзажа с одной из картин классика сюрреализма: примерно в трех метрах от двери труба перехода обрывалась, словно обрубленная огромной секирой, а далее за ее пределами расстилалась ровная, бескрайняя багрово-красная пустыня. Нереальность, возведенная в куб.

— О, черт! — только и смог произнести Дугин.

Двумя словами ему удалось передать все те чувства, что охватили его в этот миг: ужас, удивление и восторг. Какому из них следовало отдать приоритет, Дугин и сам не знал. Да и не хотел он сейчас разбираться в собственных чувствах. Он пытался понять, чего ради его привели сюда.

Десантники крепче ухватили Дугина под руки и поволокли его к выходу.

Дугин не сопротивлялся, но и никак не помогал своим конвоирам. Он висел на руках десантников, а ноги его волочились по полу. Никогда прежде за всю свою жизнь Дугин не чувствовал себя таким слабым и беспомощным. Он не понимал, что происходит, каким образом осколок станции оказался в этой красной пустыне, и что собирается предпринять офицер, приказавший доставить его сюда. Он вообще ничего не понимал. Мыслей в голове было множество, но ни на одной из них Дугин не мог сосредоточить внимание. Он был напуган, подавлен и сломлен. Сейчас он готов был даже признаться в том, что он не человек, лишь бы только его отвели обратно на станцию. Пусть даже после этого его снова кинут в темную камеру и станут кормить только энергетическими галетами из армейского рациона, пусть...

Дугин услышал, как позади него что-то закричал Майский. Он попытался оглянуться, но десантники не позволили ему сделать это.

— Отпустите! Отпустите же меня, черт возьми! — вновь закричал за спиной Дугина Майский.

Следом посыпалась отборнейшая брань, которую даже Майский мог выдавать только находясь в состоянии аффекта.

Трудно сказать, рассчитывал ли старший лейтенант на то, что вид красной пустыни, расстилающейся от горизонта до горизонта, произведет на арестованных столь сильное впечатление, но, когда он смотрел на то, как Дугина, а следом за ним и Майского вытащили из трубы перехода и кинули на песок, на лице Ступина сияла почти счастливая улыбка, которую он не мог, да и не хотел скрывать.

Подняться на ноги со скованными за спиной руками было не просто, но помогать лежащим на песке арестантам никто не собирался. Оттолкнувшись плечом, Дугин перевернулся на бок, поджал ноги и, встав на колени, тряхнул головой, пытаясь избавиться от набившегося в волосы песка.

— Что вся это значит? — прохрипел он, глядя на сапоги стоявшего в двух шагах от него офицера.

— Это значит, что вы свободны, — усмехнулся старший лейтенант Ступин. — После того, как с вас будут сняты наручники, вы можете идти, куда угодно.

Дугин посмотрел по сторонам. Нигде не было видно никаких следов разумной деятельности. Только песок. Бескрайнее песчаное море, раскинувшее свои просторы, насколько хватало глаз.

Дугин попытался встать на ноги, но потерял равновесие и снова упал на песок.

— Помогите мне подняться, — обратился он не к офицеру, а к стоявшим неподалеку солдатам.

Дождавшись знака от старшего лейтенанта, двое десантников подхватили Дугина под локти и поставили его на ноги. Заодно они подняли на ноги и Майского, который не просил их об этом. Двое других солдат держали ученых на прицеле трассеров.

Обзор пустыни с более высокой точки наблюдения так же не принес никаких утешительных результатов. Однако, теперь Дугин смог увидеть, что от станции остался только казарменный корпус и часть складского, из которого высовывался ствол орудия тяжелого танка. Вокруг того, что осталось от станции, был отрыт оборонительный периметр. Дугин был не большим знатоком стратегии и тактики боя, но окинув взглядом окопы с высоким бруствером, капониры и блиндажи, отрытые в сыпучем песке, он понял, что солдаты потрудились на славу. Похоже было, что полковник Глант приготовился к ведению затяжных оборонительных боев.