Таня Гроттер и пенсне Ноя

– Это она нас специально убаюкивает! Я, то ись, братик, знаю! – заявил Халявий, грозя галере сухоньким кулачком.

Магический корабль приблизился и завис примерно в десятке метров над их головами. Уключины перестали скрипеть – теперь поскрипывал лишь массивный деревянный руль.

– Он тебя ждет, Германчик! Пойдешь, да? – тонким голосом спросил Халявий.

– Нет, что-то мне не хочется! Я вспомнил об одном важном телефонном звонке, – сказал Дурнев.

Но сапоги решили все за него. Шпоры зазвенели, каблуки оттолкнулись – и в следующий миг Дурнев сообразил, что он уже болтается на приличной высоте, вцепившись руками в борт галеры. Делать было нечего. Подвиг сам нашел своего героя.

Дурнев поймал тонким носком сапога щель и, кое-как подтянувшись, перевалился через борт. Шпага графа зазвенела у него за поясом, и председатель В.А.М.П.И.Р. поспешно извлек ее, восприняв это как подсказку.

Дядя Герман огляделся. Длинные скамьи гребцов перед ним пустовали. Но все же шпага графа и позванивающие шпоры явно звали его еще куда-то. Не испытывая никакой тяги к геройству, Дурнев обернулся и закричал. Его пальцы сами собой впились в эфес.

Глава 13

АЗДУРАН

Таня мысленно прощалась с Тибидохсом, с преподавателями, с комнатой. Прощалась со всем, что было ей дорого. Она уже не вернется сюда. Не слишком ли большая и неразумная плата за любовь, но разве плата за любовь бывает малой? Где начинается любовь, там логика уходит в подполье.

Лишь бы вытащить Ваньку из Дубодама, а все прочее – разве это так важно? Сколько раз Ванька рисковал ради нее жизнью, сколько раз очертя голову бросался спасать ее – неужели теперь она струсит?

Таня открыла футляр и вытащила контрабас. Кроме контрабаса, в футляре было кое-что еще – узкий и страшный сверток. Даже сквозь ткань Таня ощущала мертвенный холод жезла. К его круглому завершению она так и не решилась прикоснуться.

Гробыня спросила с любопытством:

– Ты куда это собралась, моя золотая?

– Никуда.

– Не ври, Гроттерша, что никуда! У тебя слишком честные глазки, чтобы меня провести. С такими глазками даже в торговлю не берут.

– Отстань!

– Не отстану, пока не скажешь!

– Ладно… Э-э, на Лысую Гору. Хочу поискать там какую-нибудь ведьму, которая поможет Ваньке, – сказала Таня.

Гробыня поверила или сделала вид, что поверила. Во всяком случае, она ограничилась тем, что хмыкнула. Пипа бочком подобралась к Тане и таинственно зашептала:

– На Лысую Гору? Да? Хитришь, Танька, хитришь! Ну да сама виновата! Я тебя предупреждала – хочешь играть втемную, будет тебе втемную.

Успокоившись, Пипа отошла от Тани и уже совсем другим голосом, громко и назидательно сказала:

– Помяните мое слово: у этой истории точно будет дурацкий финал!

– С какой это радости? – спросила Гробыня.

– У жизненных историй всегда дурацкие финалы… Жизнь – штука бессюжетная, – заметила Пипа.

Склепова удивленно подняла брови.

– С чего это ты такая умная, Пипенция? Ты же всегда была чуть мудрее табуретки, – проговорила она.

– Это я бредю… – сказала Пипа. Других форм этого глагола она не переносила.

Таня наконец завершила сборы. Вещей, которые она брала с собой, было не так уж и много. Футляр. Контрабас. Жезл. И осколок стекла в кармане.

«С кем я еще не попрощалась? С Тарарахом? С Ягге? С Ягуном?.. Хорошо все-таки, что Ягун сегодня встречается с Лотковой! Он бы меня так просто не отпустил. Точно увязался бы со мной», – подумала она и взглянула на циферблат.

Половина девятого. Пока она доберется до Дубодама – будет уже глубокая ночь. Взяв за ручку тяжелый футляр, она двинулась к двери, прикидывая, что чердак Большой Башни скорее всего заперт. Если Пельменник на подъемном мосту будет приставать с дурацкими вопросами, она взлетит со стены, где тоже не действуют блокировки. Впрочем, это уже детали…

Уже у самых дверей Таня остановилась.

– Гробыня! – позвала она.

– У-у? – задумчиво отозвалась Склепова.

– Мы с тобой не всегда ладили… Ты, конечно, не сахар, но, возможно, и я была не права. Прости меня! – сказала Таня.

Гробыня подозрительно посмотрела на нее.

– Странная ты какая-то, Гроттерша! Не нравишься ты мне такая. Ох не нравишься! – пробормотала она.

– И еще одно. Если Сарданапал о чем-то спросит… то ты скажи, скажи ему, что…

Футляр с контрабасом, в котором был заточен жезл, дернулся и больно ударил Таню по колену, напоминая ей о сделке.