Александра – наказание господне

– Я и не собиралась, единственное мое желание, как можно скорее получить расчет!

– Вы всячески пытаетесь изобразить из себя здравомыслящую, серьезную барышню, хотя похожи на большого ребенка, играющего во взрослые игры. Не поэтому ли мои ребята привязались к вам, что видят в вас добрую подружку?

– Я горжусь этим, князь, и давайте прекратим разговоры, я спешу!

– С некоторых пор, мадемуазель Александра вы стали довольно бесцеремонной особой. Или вы считаете меня обязанным терпеть ваши грубости за те несколько сладостных минут, что подарили мне недавно?

– Я об этих минутах забыла и вспоминать не хочу, зарубите это на носу, князь.

– Все вы лжете, дорогая, – он подошел к ней почти вплотную, – вы беситесь оттого, что я перестал обращать на вас внимание!

– Я бешусь оттого, что вы самоуверенный, спесивый, толстокожий и бесчувственный чурбан! – Саша швырнула пресс-папье.

Князь, подняв его с пола, с глубокомысленным видом осмотрел со всех сторон:

– Можно только порадоваться, что оно полетело не в мою голову. – Он водворил пресс-папье на место и вновь повернулся к Саше. – Если вы затрудняетесь в выборе оружия, я могу предложить мирный вариант решения наших споров. Если вы побеждаете на скачках, я публично приношу вам извинения, если не сумеете, остаетесь в моем доме еще на год.

– Простите, но это нечестно, ваше публичное извинение против моего заточения? Нет, так не пойдет! В случае победы вы даете мне немедленный расчет. Если я проиграю, я также публично извинюсь перед вами и только. Мое оскорбление ничего не стоит против вашего.

– А вы очень умело торгуетесь, мадемуазель Александра, но я согласен при одном условии: вы будете присутствовать сегодня на моем балу.

– Вы уверены, что оказываете мне этим великую честь?

– Да, я уверен в этом! – Ледяной взгляд и стужа в мужском голосе заставили Сашу поежиться. Князь высокомерно задрал подбородок. – Я известный деспот и привык, чтобы мои просьбы воспринимались как приказ. Надеюсь, у вас есть подходящее платье для подобных случаев?

– Меня впервые удостоили подобной чести, но не рассчитывайте, что я ударю в грязь лицом! – Девушка нахлобучила на голову папаху. – Позвольте, ваша светлость, покинуть вас!

– Позволяю, – усмехнулся Кирилл. – На чьей лошади вы участвуете в скачках?

– На вашей, князь, причем на Алтан-Шейхе!

– Вы с ума сошли! – вскрикнул Адашев. – Это же самый строптивый и упрямый жеребец в моей конюшне!

– Мы с ним прекрасно ладим! Тем более он изрядно застоялся, и вот уже несколько дней я готовлю его к состязаниям...

– Поистине чудеса творятся вокруг! – пробормотал Адашев. – Уже и Алтан-Шейх не в состоянии обходиться без вас. Как вам удалось его приручить?

– Это долгий рассказ, князь! Надеюсь как-нибудь на досуге рассказать вам об этом.

– Что ж, – вздохнул Кирилл, – ловлю Вас на слове. – Он посмотрел на большие каминные часы. – Вам пора быть на озере. Я-то буду там. – Когда Саша была у дверей, попросил: – Расшифруйте хотя бы, что здесь накрапано? – И потряс запиской.

– Подлая змея, покинь мой дом до начала полнолуния. – Усмехнувшись, она добавила: – Зачеркнутая конфета означает, что этой змее придется несладко в случае отказа.

– Передайте своим подопечным, что я в конце концов тоже займусь клинописью, но на известных частях тела, после чего им долго придется обедать стоя.

– В первую очередь вы должны наказать меня за допущенную оплошность!

Князь удивленно поднял брови:

– Это дельная мысль, и за праздники я придумаю вам достойное наказание. Например, предложу провести еще одну ночь в хижине на пару со мной. Тут было сказано, что вы ничего худшего в своей жизни не испытали.

Саша с откровенной ненавистью окинула Кирилла взглядом и почти бегом покинула кабинет. А он, усмехнувшись, отошел к камину и долго глядел на пляшущее пламя.

32.

Алтан-Шейх шел ровно, ни на шаг не отставая от основной группы всадников. Саша чувствовала, что хадбан слегка нервничает, но тем не менее слушает ее. Они прошли уже два круга, оставалось еще три. Зрители, собравшиеся на берегах озера и заполнившие склоны невысоких прибрежных холмов, что-то кричали, свистели, улюлюкали, но девушка их почти не слышала. Прильнув к гриве, Саша держалась за лидирующей шестеркой участников скачек. Трехлеток Алтан-Шейх впервые участвовал в соревнованиях, и по скептическим усмешкам своих соперников, выступавших на лошадях, которые уже дважды, а то и трижды проходили эту трассу, она поняла, что они не воспринимают ее как серьезного противника.