Чёрные бушлаты. Диверсант из будущего

— А чем же?

— Одного убили ножом, а остальных — подручными предметами.

— В смысле?

— Им проломили голову ударом твердого предмета. Это мог быть и кулак и кусок деревяшки — что угодно. При этом никто из них не крикнул и не позвал на помощь, а ведь почти все они были в одном помещении — охраняли, задержанного ранее, русского во время допроса. Получалось, что он — один и без оружия, убил 7 здоровых и крепких мужчин. И при этом — никто из них не успел оказать сопротивления или открыть огонь. А ведь они были вооружены, их оружие осталось в доме, кроме трех пистолетов, которые этот мужчина унес с собой. Далее он же непонятным образом пробрался (на глазах у часового!) в радиомашину, убил ножом радиста и вывел из строя радиостанцию. После этого он неизвестным образом подорвал дом, в котором была расквартирована охрана, дождался забежавших в штаб солдат, бросил в них две гранаты и исчез. Его вообще никто не видел. А ведь было светло, вокруг объекта передвигался патруль, на вышке было двое часовых. Да и часть была поднята по тревоге, в этих условиях даже кошка не проскочила бы незамеченной.

Опросив солдат охраны, я установил, что у задержанного с собою не было даже ложки. Каким образом он сумел все это проделать и куда после исчез — я так тогда и не понял.

— Это напоминает голливудский боевик!

— Голливуду такое и во сне не привидится! Неожиданности на этом не закончились. Завершив осмотр, я получил приказ оказать помощь солдатам, прочесывавшим лес. Аналогичное задание получил лейтенант Рауф, его группа закончила проверку места, откуда предположительно стреляли нападавшие. Стоило ли говорить о том, что и они никого и ничего не нашли? Пока я докладывал гауптману Крашке о результатах моих исследований, Рауф со своей группой уже двинулся к лесу. В бинокль я видел, как он встретился с проводником — немолодым уже мужчиной из отряда охраны.

— Немолодым? Разве охрана состояла не из солдат?

— Нет, там служили местные добровольцы. Так вот, они о чем-то переговорили и отряд Рауфа, вместе с проводником, ушел в лес. Спустя минут двадцать и я, со своей группой выдвинулся из расположения части на прочесывание леса. Поиски наши не дали никаких результатов, в чем, после моего доклада, уже никто и не сомневался. Только на поле, в окопах солдаты обнаружили троих патрульных, посланных ранее на преследование нападавших. Все они были убиты, а четвертый патрульный исчез. Спустя некоторое время над лесом поднялись желтые ракеты — сигнал сбора. Прибыв в точку сбора, я узнал, что Рауф напал на след нападавших, один из которых, по-видимому, ранен. Его отряд двинулся по их следу, но внезапно, шедший впереди проводник, подорвался на мине. Взрывом он был ранен и контужен. Один из солдат был убит и несколько ранены. В сложившихся условиях, лейтенант принял решение временно прекратить преследование и отослал раненых в лагерь. Я получил приказ его заменить. Дойдя до места подрыва, я сменил его и его отряд, которые направились в тыл. Ко мне в усиление подошла группа лейтенанта Райнемана. Теперь нас было сорок человек — вполне достаточно, чтобы догнать и уничтожить нападавших. По словам Рауфа их было не более трех-четырех человек. На прощание он сказал мне — «Смотри вверх!». Видя мое удивление, Рауф пояснил — мина была на дереве. Каким образом она взорвалась — лейтенант не понимал.

— Радиоподрыв?

— В 1941 году? Не смешите меня, молодой человек. Через пятьсот метров аналогичная мина взорвалась уже на нашем пути. Причем взрыв произошел уже после прохода головного дозора. У нас было ранено трое. Оставить их в вечернем лесу, значило, обречь на медленную смерть. Я выделил людей, и приказал доставить раненых в лагерь. Заодно они должны были отнести в лагерь тело погибшего из отряда Рауфа. Мы прошли еще около полутора километров. Следы часто пропадали, и приходилось ходить кругами, чтобы их найти. Наконец мы уперлись в реку и тут следы пропали окончательно. Осмотрев берега вверх и вниз по течению, я дал команду возвращаться. Было очевидно, что противник сумел как-то оторваться от нас, или след был изначально ложным. По своим же следам мы двинулись назад. Не прошли мы и километра, как по нам открыли огонь. Первыми же выстрелами были убиты двое солдат, а потом над головами залегших взорвалась еще одна мина. На этот раз зацепило сразу шестерых. Слава Богу — не насмерть. Откуда велся огонь, я видел, и дал команду минометчикам обстрелять это место. Атаковать такую выгодную позицию в лоб было нерационально, и я отправил две группы с флангов. Стрелял один человек и восемь моих солдат должны были гарантированно свернуть его в трубочку. Вскоре я действительно услышал выстрелы и взрывы гранат, должно быть, они нашли стрелявшего. Каково же было мое удивление, когда к нам вышло всего трое из ушедших восьми человек, причем один из них был ранен. Как выяснилось — они воевали друг с другом. Стрелявшего они видели мельком, причем он сам огня не вел. Каким образом мои солдаты стали стрелять друг в друга — никто из них пояснить так и не смог. Посланные на поиск остальных, солдаты сумели отыскать только четверых, ефрейтор Любке бесследно исчез. Построив отряд, я дал команду двигаться дальше, но уже через 200 метров мы снова напоролись на мину. Убило двоих солдат и ранило троих, в том числе и лейтенанта Райнемана. Рисковать я не мог и дал команду отойти на поляну, где мы и оставались до рассвета. Всю ночь меня не покидало ощущение, что таинственный стрелок ходит рядом. Никто не понимал, почему мины взрываются в середине строя, ведь по тропе уже прошло несколько человек? Райнеман предположил, что это была граната, он слышал хлопок капсюля. Но это только добавило нервозности. Получается, что гранатометчик шел рядом с нами или вообще среди нас. Иначе, каким образом в темноте можно бросить гранату с такой точностью? Но, никто его не видел и не слышал.