72  

– Что ж, Григорий Петрович, пока вроде все получилось. Поздравляю. Только не смотрите на меня так вот. Не стоит. Я понимаю – кто теперь вы и кто я. Субординацию соблюдать будем, но только там, – показал рукой в сторону тамбура с двумя высокими дверями, снаружи обитыми кожей и толстым слоем звукоизолирующего войлока. – А здесь прослушки нет, это уж я отвечаю. Кроме как на меня, вам в этом здании полагаться не на кого. Позже я вам общий расклад обрисую. Штат тоже вместе подбирать будем, начиная с секретарши. Если в старом наркомате люди, которым вы доверяете, остались, забирайте сюда. Полностью ваша компетенция. Сегодня-завтра с помощью Заковского всю охрану сменим: ежовцы тут ни к чему. Вот этот телефончик и кнопка звонка в мой кабинет ведут, всегда к вашим услугам. С Поскребышевым, пока поближе не познакомитесь, откровенничать не советую. Да и потом тоже… А пока вот что еще скажу: в первое время вам очень трудно придется. Абсолютно все члены ПБ, кроме, может, Микояна и Андреева, вас сейчас своим врагом считают. Зампреды Совнаркома, само собой, тоже. В ЦК очень настороженно отнесутся.

Там ведь тоже аппарат наполовину ежовский[39], остальные запуганы до невозможности. Так что недели две по преимуществу молчите, слушайте, присматривайтесь. Иосиф Виссарионович вам все, что сочтет нужным, растолкует. С ним тоже больше кивайте и полное согласие изображайте. Не зря мы такую интригу провернули, чтобы с первых же шагов все испортить…

Шульгин прислушался к «внутреннему голосу». Как Шестаков на подобные речи отреагирует?

Да нет, вроде нормально. Все по правилам аппаратной игры. Пришел в новую команду – не высовывайся. Он сам мигом бы Валентина осадил, но его задача сейчас другая. А для бывшего наркома Лихарев пока что спаситель в определенном роде, пусть и с собственными целями, но помогший из безвыходного положения взлететь на такой верх, что и не снилось. Так же может и опустить, коли потребуется.

– Постараюсь, Валентин Валентинович, – ответил он нужным тоном, однако подпустил в него чуть-чуть жесткости. Опять же в стиле личности.

– А вас скоро позовут. Члены Политбюро уже собираются. Там сейчас очередной тайм начнется…

Действительно, не прошло и двух часов, как Сталин по прямой связи пригласил его к себе. Там в раз и навсегда заведенном порядке уже расселись за длинным столом люди, Сашке знакомые только по фильмам и книгам, Шестакову лично, но с другой совершенно позиции.

Шульгин прекрасно понимал, что выступление вождя на Пленуме (который формально являлся между съездами высшей партийной инстанцией) было чистейшей, хотя и тщательно спланированной импровизацией. Но так и делаются государственные перевороты, чтобы противник до последнего момента ничего не подозревал и не понимал, а когда поймет – уже поздно.

Соратники выглядели настороженно-сосредоточенными. Вопреки обычаю, Сталин не пригласил никого из них на ужин после завершения Пленума, что можно было расценить как выражение общего неудовольствия, хотя вроде бы все прошло нормально, согласно уставу и регламенту, без сбоев и неожиданностей. Сейчас каждый перебирал в уме возможные причины и собственные прегрешения. На самом деле, кроме Молотова с его неудачной интригой в отношении Шестакова – Ежова, никаких заслуживающих внимания недоработок, тем более – явных провалов, никто за собой не числил. Вот только если коснуться «Большой чистки»… Ни с кем не посоветовавшись, Хозяин затеял «Новый курс», беря пример с Рузвельта. И, если сочтет нужным, все случившееся в истекшем году, все жертвы и кадровые решения вполне способен перевалить на соратников. Все в той или иной мере причастны, все проявляли активность и энтузиазм в подготовке директив об усилении борьбы «с троцкистскими и иными двурушниками» и разнарядок на репрессии.

Ежов, как непосредственный исполнитель, уже поплатился, и совсем не факт, что его минует судьба предшественника.

Ворошилов тоже – слишком старательно «чистил» армию и флот. По должности ему бы отстаивать «до последнего патрона» каждого попавшего на крючок чекистов командира и комиссара, как это делали Орджоникидзе, а потом Каганович в отношении нужных им людей, а он бежал «впереди паровоза». И в Испании его люди показывают себя далеко не лучшим образом.

Кто следующий?

Соратники понимали, каждый со своей позиции, что время упущено безнадежно. Им бы, сообразив, к чему дело клонится, сплотиться, выступить «единой платформой», как выступали против Троцкого. Не важно даже, на базе какой идеи – просто единой, против всего ПБ Сталин бы не устоял. Не смог бы сделать ничего каждому из них. От НКВД в случае чего защитил бы Ворошилов и армия, а других способов воздействия на партийную верхушку Хозяин не имел. Могли бы и ему предложить «другую работу».

  72  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×