Скорпион в янтаре. Том 1. Инвариант

– Не смею спорить. Весьма странной фигурой он мне показался. И квартирка его, и разговоры, что он вел. В каком, простите, году это случилось? – спросил Власьев, наливая себе еще.

– Да только что, с восьмого января начиная, вы что, так и не поняли?

– Понял. А в двадцать первом, когда Кронштадт и меня спасали, они вами не руководили?

– Определенно нет, – ответил Сашка, потому что действительно был в этом убежден.

Власьев ему поверил.

– Тогда – они правильно выбрали, – сказал старший лейтенант, единым глотком пропуская чарку. – Кого ж еще выбирать? Продолжайте.

Шульгин продолжил, подробно объяснив, что теперь у Зои с Власьевым нет иного выхода, кроме как провести определенное время здесь, в Форте, который обеспечит им полную безопасность, возможные удобства и радости жизни, по нормам на полста лет от них удаленного будущего.

– Мне, к сожалению, по тем же условиям необходимо какое-то время провести в Москве и не только, затем в ближайшие дни выехать по делам в Испанию. Месяца на два-три. Не мог же я вас там оставить. Сами сегодня видели…

Зоя, которую начало стремительно развозить, что вполне понятно, несколько раз Шульгина перебивала, отчего-то стараясь выяснить, какие именно женщины жили здесь до нее и в каких отношениях состояли с ее мужем.

Власьев деликатно молчал при этих выступлениях, отходил покурить к камину.

– Ты что, не поняла? – позволил Шульгин проявить свою натуру Шестакову. – Не жил я здесь никогда! Попал, когда мы уже с Николаем Александровичем в Москве расстались. Сам ничего не понимаю, память мне такую навязали. Сейчас с тобой говорю, вижу тебя, а про тех словно в книжке читал.

– А про колготки и бюстгальтеры откуда знаешь? Снимал и надевал?

– Ох и дура ты, Зоя! Сколько одно и то же повторять можно? Жили здесь до нас другие люди. Какими-то другими делами занимались, потом уехали, каждый по своему заданию. Временно мне свое имение передали, для пользования и под присмотр. И дополнительный пакет памяти вручили, со всеми необходимыми сведениями. Чтобы я здесь как дома себя чувствовал, как будто сам вместе с ними и в их время жил. Знание устройства дамских туалетов, как и во все другие времена, входит в «джентльменский набор». Доступно объяснил? Теперь я тебя спать отведу, день у тебя трудный выдался. А парней сам уложу, не нужно им мамашу в таком виде наблюдать. Пошли, пошли…

Он под руку довел жену до своего блока. Лучше было бы уложить ее в отдельном помещении, но кто его знает…

Время было по параметрам Валгаллы раннее. Темнеть только через час начнет. Но переживаний всем хватило.

– Ребята, – сказал он Вовке и Генке, – вот вам комната на двоих. Есть, пить не хотите?

– Нет, – хором ответили пацаны. Да и то, от пуза напились неизвестных им «Фанты» и «Пепси».

– Тогда – по койкам. Хотите, могу к вам одного собака пустить. Охранять вас будет.

– Давай! – заорали в полном восторге ребята. – Двоих давай. Чтоб каждому свой. Насовсем!

Вот уж кому совершенно без разницы, какие там вокруг вселенские вопросы решаются. Интересный дом, отец с матерью снова вместе, да еще и собаки невиданных размеров и невероятно ласковые.

Сашка дважды свистнул. Пес, которого звали, кажется, Флагман, пробежал по коридору, стуча когтями. За ним, будто как-то они там между собой договорились, вошел второй, Джокер. Сели у порога, вопросительно глядя на хозяина.

– Здесь ложись, охраняй, – указал он пальцем Флагману. На место и на ребят. Похоже, пес улыбнулся и кивнул. Джокер, прикинув расклад, выбрал позицию в углу, так, чтобы наблюдать за дверью и обоими окнами.

– Вот и хорошо. Отдыхайте, братва. А я еще с дядей Колей поговорю…

Власьев, пошевеливавший кованой кочергой поленья в камине, обернулся, похожий сейчас на адмирала Колчака, тогда еще лейтенанта, сфотографированного в кают-компании шхуны «Заря», с толстой книгой в руках, с бородой и в свитере под горло. Во время полярного похода.

Выглядел он совершенно трезвым.

– Так понимаю, Григорий Петрович, самое время нам сейчас по-настоящему поговорить. Пришло время?

– Наверное, пришло. Когда же еще?

– Значит, снова напьемся по-черному. Вас время не лимитирует?

– Абсолютно. Единственное, что совсем не лимитирует. Как бы странно вам это ни показалось.

– Вот и хорошо. Тогда садитесь, наливайте и рассказывайте. Всю правду, если считаете меня ее достойным, конечно. Если нет – какую-то часть. Но ни слова лжи, хорошо? Я, надеюсь, заслужил эту малость?