Перед заморозками

— Я бы хотела, чтобы Линда была рядом, — сказала Анна.

— Разумеется, разумеется.

Он выглянул в коридор:

— А где Анн-Бритт?

— По-моему, она не собиралась присутствовать, — сказала Линда и уселась у торца стола, как можно дальше от отца.

В этот день Линда получила неплохой урок полицейской работы. Благодаря как отцу, так и Анне. Отец незаметно направлял разговор в нужном ему направлении. Он никогда не шел напролом, он все время выбирал обходные пути, выслушивая ее ответы, он все время демонстрировал дружелюбие, не пытаясь поймать ее, даже когда она противоречила сама себе. Он не торопился, казалось, что он готов разговаривать с Анной до бесконечности, но ускользать в сторону он ей не позволял. Линда подумала, что Анна напоминает угря. Он спокойно и методично проводил ее по крылу вентеря, загоняя в морду, откуда улизнуть уже было нельзя.

А Анна преподала ей урок вранья. И Линда, и отец прекрасно чувствовали, что многое из того, что она говорит, — неправда. Она, казалось, хотела свести ложь к минимуму, но это ей не удавалось. Только один-единственный раз, когда Анна нагнулась поднять упавшую ручку, они с отцом обменялись быстрым взглядом.

Потом, когда все кончилось и Анна ушла домой, Линда села за кухонный стол на Мариагатан и попыталась записать весь разговор в форме театрального диалога. Во время беседы с Анной перед отцом тоже лежал блокнот, время от времени он что-то туда записывал, но в основном держал все в голове. Когда-то он сказал ей, что это неправильно — ничего не записывать. Надо записывать всегда, а не только в тех случаях, когда без этого нельзя обойтись. Но это его пренебрежительное отношение к записям имело свою положительную сторону — он научился фиксировать в памяти ключевые пункты разговора, чтобы потом их не забыть. Это не касалось, разумеется, официальных допросов, с постоянно включенным магнитофоном, с указанием времени, когда допрос начался и когда он кончился.

Так что же говорила Анна? Линда писала, вспоминая и исправляя.

Курт Валландер: Спасибо, что пришла. Очень рад, что ничего не случилось. Линда очень волновалась, да и я тоже.

Анна Вестин: Мне, наверное, не надо рассказывать, кого я, как мне показалось, видела на улице в Мальмё.

KB: Нет, конечно же нет. Хочешь что-нибудь попить?

АВ: Сок, если можно.

KB: Сока, к сожалению, нет. Могу предложить кофе, чай или просто воду.

АВ: Тогда воды.

Спокойно и методично, подумала Линда. Он никуда не торопится.

KB: Что тебе известно о том, что случилось с Биргиттой Медберг?

АВ: Линда рассказала, что ее убили. Это ужасно. Просто непостижимо. Я знаю, что вы нашли ее имя в моем дневнике.

KB: Это, пожалуй, чересчур сильно сказано — нашли. Линда наткнулась на него, пытаясь понять, куда ты исчезла.

АВ: Мне не нравится, когда читают мои дневники.

KB: И я тебя понимаю. Но имя Биргитты Медберг там есть, не правда ли?

АВ: Да.

KB: Мы пытаемся проследить все ее контакты, узнать больше о людях в ее окружении. Сейчас, пока мы с тобой говорим, в соседних комнатах коллеги опрашивают других ее знакомых.

АВ: Мы выезжали норвежских фьордингов. Лошади принадлежат человеку по имени Ёрландер. Он живет на хуторе рядом с Шарлоттенлундом. Вообще говоря, он раньше работал жонглером. У него что-то с ногами, и он не может садиться на лошадь. Так что мы выгуливали его лошадок.

KB: Когда ты познакомилась с Биргиттой Медберг?

АВ: Семь лет и три месяца тому назад.

KB: Великолепная память! Как тебе удается помнить с такой точностью?

АВ: Постаралась вспомнить. Я знала, что меня спросят.

KB: Как вы встретились?

АВ: Можно сказать, в седле. Она где-то услышала, что Ёрландер ищет наездника, и я тоже. Мы встречались два-три раза в неделю. Говорили только о лошадях, других тем почти не было.

KB: Помимо конных прогулок, вы нигде не встречались?

АВ: Она казалась мне довольно скучной. Во всем, кроме бабочек.

KB: Каких бабочек?

АВ: Как-то во время прогулки выяснилось, что мы обе увлекаемся бабочками. Появилась еще тема для разговоров.

KB: Она никогда не говорила, что чего-то боится?

АВ: Она всегда боялась, когда надо было пересекать шоссе.

KB: А кроме этого?

АВ: Нет.

KB: Она всегда была одна?

АВ: Да. Приезжала на своей старой «веспе».

KB: Так что у вас других контактов не было?

АВ: Нет. Она, правда, как-то написала мне письмо. Вот и все.