Перед заморозками

Он спросил, как спалось. Она сказала правду — спалось скверно, мучили кошмары.

Накануне звонила Лиза Хольгерссон и сказала, что Линда может подождать с выходом на работу еще неделю. Линда запротестовала — она не хотела больше откладывать, несмотря на все случившееся. Наконец они договорились, что Линда в понедельник возьмет выходной, а во вторник утром явится на работу.

Он встал:

— Мне пора. Чем ты собираешься заняться?

— Навещу Зебру. Ей надо с кем-то выговориться. Честно говоря, и мне тоже.

Они провели день с Зеброй. У той в квартире непрерывно звонил телефон — ее одолевали вопросами журналисты. Не выдержав, они сбежали на Мариагатан. Малыша взяла соседка, Айна Русберг. Они все время возвращались к одному и тому же — что случилось с Анной? Может ли кто-то ответить на этот вопрос?

— Она всю жизнь тосковала по отцу, — сказала Линда. — И, когда он наконец объявился, она не хотела даже думать, что он в чем-то неправ, что бы он ни говорил или ни делал.

Зебра, всегда веселая и говорливая Зебра молчала. Линда знала, о чем она думает. Она чудом спаслась, и если бы она погибла, вина за это лежала бы не только на Аннином отце, но и на самой Анне.

Среди дня позвонил отец и рассказал, что у Генриетты случился нервный припадок, она пыталась покончить с жизнью и ее увезли в больницу. Линда вдруг вспомнила ее концерт для четырех вздыхающих голосов. Все, что у нее осталось. Вздохи погибшей дочери на магнитофонной ленте.

— Она оставила на столе записку, — продолжал отец, — пыталась объяснить, почему она так странно себя вела. Она просто-напросто панически боялась Эрика — он ее запугал досмерти. Сказал, что если она проговорится, то ее и Анну ждет смерть. Все это наверняка чистая правда. И все же ей надо было попытаться как-то дать понять, что происходит.

— Она написала что-нибудь о нашем последнем разговоре? — спросила Линда.

— За окном стоял Тургейр Лангоос. Она приоткрыла окно, хотела, чтобы он услышал, что она их не выдала.

— Тургейр Лангоос у него был орудием устрашения.

— Он очень хорошо знал людей, не забывай.

— Какие-нибудь зацепки есть?

— Скорее всего, мы их возьмем. Розыск объявлен по всему миру, в первоочередном порядке. Но не исключено, что они опять где-нибудь укроются и начнут все сначала — новые цели, новые последователи.

— Я не понимаю, кто может за ними идти? Кто может поверить, что все эти убийства угодны Богу?

— Поговори об этом со Стефаном Линдманом. Ты ведь знаешь, что он перенес тяжелую болезнь? Он мне рассказал, что после этого перестал верить в Бога и пришел к выводу, что человеком управляют совсем иные силы. Может, это как раз то самое? Они следуют за Эриком Вестином, а не за Богом.

— Вы должны их взять.

— Мы не можем исключать и еще одну возможность. Они могли совершить самоубийство. Но, покуда тела не найдены, надо исходить из того, что они живы. Тургейр Лангоос мог подготовить множество укрытий, такого типа, как, скажем, в Раннесхольме. Или что-то другое. Узнаем, когда найдем. Если найдем.

— То есть нет ни Эрика Вестина, ни Тургейра Лангооса. Но, главное, больше нет Анны.

Линда повесила трубку. Зебра сказала, что эти двое, может быть, уже организуют новую секту. Они уже знали, что есть довольно много людей, готовых следовать за ними. Один из них — этот священник, Ульрик Ларсен из Копенгагена, тот, что угрожал Линде. Он был верным последователем Вестина, готов был выполнить любое его задание. Линда вспомнила слова отца — пока Вестина не возьмут, ни в чем нельзя быть уверенным. В один прекрасный день груженный динамитом грузовик въедет еще в какой-нибудь собор, как в Лунде. Собор не так-то быстро отстроить.

Удостоверившись, что Зебру можно оставить одну, Линда проводила ее и пошла погулять. Она присела на пирсе, рядом с кафе — летнюю мебель с веранды еще не убрали. Было довольно холодно, дул резкий ветер, но она нашла местечко с подветренной стороны. Линда не смогла бы определить, что она чувствует в связи с гибелью Анны — горечь утраты либо что-то еще. Мы так и не успели вновь подружиться, подумала она. Настоящая дружба осталась там, в детстве.

Вечером пришел отец и рассказал, что нашли Тургейра Лангооса. Он на полной скорости направил свою машину в дерево. Все указывает на самоубийство. Но следов Эрика Вестина пока нет. Линда все думала — не его ли она видела тогда в Лестарпе? Кто залез в ее машину? Оставалось много вопросов без ответов. Впрочем, она разгадала, что значили загадочные «папарацци» в Аннином дневнике. Принцесса Диана была ни при чем, просто Анна зачем-то зашифровала слово «папа». Вот и все.