В когтях каменного века

– Это твое? – спросил он грозно.

– Агам делал это для колдуна.

– Тогда, может быть, Агам и убил колдуна? – крикнула Гырка.

– Агам не мог убить колдуна, Агам слишком слаб и юн, чтобы нанести такой удар палицией. Это мог сделать только кто-то из Лесных Людей, – сказал Родрах, и все согласно закивали.

– Тогда Агам вместе с этой костью передал колдуну злого духа! – не унималась Гырка. – Смотрите, здесь на кости у костра изображен сам колдун! Мальчишка, изобразив Тораха, заговорил его и колол это изображение ножом, как сам шаман заговаривал оленей перед охотой. Агам виноват в его смерти!

Это высказывание для пещерных людей звучало более убедительно. Все они верили в колдовство и в то, что с помощью изображения на кости или деревянной фигурки можно заговорить дух своего врага и убить его. Люди племени с ужасом отступили от Агама, и мальчик оказался словно в кругу отчуждения. Только Рынна, Омра и Роса верили, что он невиновен, но кто послушает женщину и двух девочек?

– Агам должен уйти завтра утром, или его убьют! – объявил вождь, бросив кость в костер, потому что Дух Огня, как верили Камышовые Коты, очищает предметы от злых заговоров.

Потом Медвежий Клык повернулся и пошел в свою пещеру, не обращая внимания на вопли Рынны и плач Омры.

Мужчины племени этой ночью спали только по очереди с оружием наготове. Утром они собрались отправиться на поиски Лесных Людей и желтого человека, убившего колдуна. Тело Тораха осталось у костра; утром, с первыми солнечными лучами, его сожгут на большом костре, чтобы дух колдуна мог отправиться к Тому, Кто Зажигает Костер Солнца.

Всю ночь Рынна, плача, готовила сына в дорогу, она не надеялась больше увидеть его. Изгнание в те времена, когда вокруг было полно хищников и враждебных племен, означало почти верную смерть. Даже если каким-то чудом Агаму удастся продержаться до осени, то холодная зима все равно убьет его. Плохо, очень плохо было теперь матери, ее сердце разрывалось от тоски...

Сама Рынна не могла пойти с сыном, потому что понимала, что будет обузой для него, да и Омра не выдержит долгой дороги, а оставлять ее одну в племени было нельзя. Гырка нашла бы повод отомстить девочке.

Утром, с первыми лучами солнца, когда пламя костра унесло ввысь дух колдуна, Агам взял копье, каменный топор, оставшийся от отца тупой нож и, в последний раз оглянувшись на пещеры племени, пошел вниз по течению реки вдоль камышей.

Глава IV

Пещерный медведь

– Иногда меня спрашивают, почему я такой храбрый, умный и красивый? А я не могу ответить, потому что к тому же я еще и скромный.

Из историй о фон бароне де Капускинде

Агам решил найти несколько бревен, связать из них плот и отправиться на нем по течению реки, добывая себе пищу с помощью остроги и лука. Возможно, ему удастся отплыть достаточно далеко от родного становища и от всех соседних племен, враждующих с Камышовыми Котами, и он сможет найти себе другое племя, которое примет его к себе. Может быть, это будет то племя, из которого были родом его мать и бабка, или какое-нибудь другое.

Мальчик не забыл, что Камышовые Коты когда-то приютили спускавшегося вниз по реке желтолицего старика, не принадлежавшего ни к одному из известных им племен, и вполне возможно, что другое племя так же приютит его самого.

После непродолжительных поисков Агам нашел одно сухое бревно, потом второе и подтащил их друг к другу. Но для того чтобы связать устойчивый плот, бревен должно быть не меньше двух ладоней, и подросток это хорошо понимал.

В поисках остальных бревен Агам зашел в прибрежный лес, но все стволы, которые он там нашел, были слишком массивными, и подросток не смог даже сдвинуть их с места. Но наконец усилия были вознаграждены: почти все бревна, необходимые для строительства плота, Агам нашел. Осталось только скатить их к реке, положить поперек палки потоньше и связать надежно веревкой, чтобы бревна не раскачивались. Гвоздей в то время еще не было, но без них успешно обходились с помощью веревок, сплетенных из трав и длинных полос молодой коры.

Неожиданно из камышей недалеко от того места, где Агам возился с плотом, послышался тревожный крик и взлетела утка. Привыкший к языку природы, подросток понял, что птицу кто-то спугнул – значит, в камышах еще кто-то был. И скорее всего это – человек, потому что, если бы утка спасалась от ястреба или коршуна, она постаралась бы укрыться от этих быстрых хищников в камышах.