Далекое эхо

— Этого не случится, Зигги. Ты все преувеличиваешь. Ты устал. Ты же сам говорил, что у нас мозги враскорячку из-за того, что случилось. Я скажу тебе, что меня беспокоит гораздо больше.

— Что именно?

— «Лендровер». Что, черт возьми, мы будем делать с ним?

— Нам нужно вернуть его на место. Выбора у нас нет. Иначе его объявят украденным, и мы попадем в беду.

— То-то и оно. Но когда? — спросил Алекс. — Мы не можем сделать это сегодня. Тип, бросивший Рози на холме, должен был иметь какую-то телегу, и мы выглядим не слишком подозрительно только потому, что ни у кого из нас нет машины. Но если нас засекут, когда мы будем бороздить сугробы в «лендровере», мы сразу выйдем на первое место в хитпараде у Макленнана.

— То же самое случится, если «лендровер» вдруг появится у порога нашего дома, — заметил Зигги.

— Так что же нам делать?

Зигги пнул снег у себя под ногами.

— Полагаю, нам просто нужно подождать, пока накал спадет. Тогда я вернусь и перегоню его. Слава богу, я вовремя вспомнил о ключах и засунул их за пояс моих трусов. Иначе мы бы здорово влипли, когда Макленнан велел нам вывернуть карманы.

— Ты не шутишь? А ты уверен, что хочешь его перегонять?

— У всех вас в каникулы есть работа. А я легко могу ускользнуть. Стоит только намекнуть, что мне нужна университетская библиотека.

Алекс заерзал на своем насесте.

— Полагаю, ты понимаешь, что, скрывая тот факт, что у нас был «лендровер», мы, возможно, помогаем сорваться с крючка убийце.

Зигги потрясенно уставился на него:

— Ты же не считаешь всерьез, что…

— Что? Что это сделал кто-то из нас? — Алекс и сам не мог поверить, что высказал вслух подозрение, невольно угнездившееся в подсознании. Он торопливо постарался замаскировать оплошку: — Нет. Но эти ключи гуляли по рукам. Может быть, кто-то ими воспользовался и… — Голос его постепенно слабел и на последнем слове совсем стих.

— Ты знаешь, что этого не было. И в глубине души не веришь, что кто-то из нас мог убить Рози, — убежденно сказал Зигги.

Алекс хотел бы проникнуться убежденностью друга. Кто знает, что творится в мозгу Верда, когда он выше бровей накачан наркотиками? А как насчет Брилла? Он отвез ту девчонку домой, явно рассчитывая, что ему там обломится. Но что, если она его отшила? Он разозлился, ощутил неудовлетворенность, а может быть, был слишком пьян и захотел выместить это на другой девушке, которая его также отшила… на Рози, которая не раз делала это в «Ламмас-баре»… Что, если на обратном пути он на нее наткнулся? Алекс помотал головой. Думать об этом было невыносимо.

Словно почуяв, что творится в мыслях у Алекса, Зигги мягко произнес:

— Если ты думаешь о Верде и Брилле, то включи и меня в этот список. У меня было столько же возможностей, сколько у них. Надеюсь, ты понимаешь, какая это дикая мысль.

— Это безумие. Ты никогда не смог бы никому причинить вреда.

— То же относится и к двум другим. Подозрительность — это как вирус, Алекс. Ты заразился этим от Макленнана. Но тебе нужно избавиться от нее, прежде чем она завладеет тобой, поразит ум и душу. Вспомни все, что ты знаешь о нас. Никто из нас не годится в хладнокровные убийцы.

Слова Зигги не совсем развеяли тревогу Алекса, но ему не хотелось это обсуждать. Он просто обнял Зигги за плечи:

— Ты настоящий друг, Зиг. Пойдем. Давай отправимся в город. Я угощу тебя оладьями.

Зигги ухмыльнулся:

— Последний из расточителей, а? Я пас, если не возражаешь. Почему-то я не голоден. И помни: один за всех и все за одного. Это не значит закрывать глаза на недостатки друга, но значит — доверять ему. Это доверие основано на годах, проведенных вместе. Не позволяй Макленнану подорвать его.

Барни Макленнан окинул взглядом служебную комнату. Впервые она была набита битком. Макленнан верил, что при ведении крупных дел нужно приглашать простых патрульных на информационные совещания. Это дает им стимул активно участвовать в расследовании. Кроме того, они были, так сказать, ближе к почве и скорей способны ухватить какие-то детали, которые детективы могли пропустить. Ощущая себя частью команды, они рьяно копались в том, что обычно отметали как несущественное.

Держа руки в карманах брюк и машинально перебирая монетки, он стоял в дальнем конце комнаты между Бернсайдом и Шоу. От неимоверной усталости и напряжения он еле держался на ногах, но сознавал, что ближайшие несколько часов еще протянет на адреналине. Так бывало всегда, когда он следовал своему чутью.