Далекое эхо

Сзади послышалось:

— Вы получили очень важный урок, мистер Малкевич. — К ним незаметно приблизился их наставник и включился в разговор. — Я знаю, это слабое утешение, но полицейский врач говорит, что к тому времени, как вы ее обнаружили, спасти ее было уже нельзя. Она потеряла слишком много крови. — Он похлопал Зигги по плечу. — Боюсь, чудеса мы творить не умеем. А теперь, джентльмены и леди, прошу садиться. В этом семестре нам предстоит важная работа.

Зигги сел на свое место, но мысли его были далеко. Он снова ощущал скользкую липкость крови на пальцах, слабое неровное биение сердца под ними, постепенно холодеющую плоть. Он слышал ее угасающее дыхание. На языке вновь возник этот медный привкус. Интересно, сможет он когда-нибудь от всего этого отделаться? И можно ли стать врачом, зная, что твои усилия все равно закончатся провалом?

А в двух милях отсюда семья Рози готовилась предать дочь вечному покою. Полиция наконец отдала им тело, и Даффы смогли сделать первый шаг в долгом и горестном пути расставания. Эйлин поправила перед зеркалом шляпку, не замечая, какое у нее осунувшееся и набрякшее лицо. В эти дни ей было не до косметики. К чему? Глаза глядели тускло и тяжело. Таблетки, которые дал ей врач, не убирали боль, они лишь отдаляли ее, делая предметом размышлений, а не переживаний.

Арчи стоял у окна, поджидая катафалк. Страткиннесская приходская церковь была всего в нескольких сотнях ярдов отсюда, и они решили, что семья пройдет их за гробом, провожая Рози в последний путь. Широкие плечи Арчи поникли. За несколько последних недель он состарился, стал немощным стариком, который потерял волю к жизни.

Брайан и Колин, причесанные и опрятные, какими их никогда никто не видел, подкреплялись виски в посудомоечной.

— Надеюсь, у этой четверки хватит здравого смысла держаться подальше, — произнес Колин.

— Пусть только придут. Я их встречу, — отозвался Брайан, и его красивое лицо застыло непреклонной маской.

— Только не сегодня. Ради бога, Брайан. Не унижайся, ладно? — Колин осушил стакан и со стуком опустил его на сушилку.

— Приехали, — позвал их отец.

Колин и Брайан обменялись многозначительными взглядами, обещая друг другу, что переживут этот день, не позоря себя и память сестры. Они расправили плечи и вышли на кухню.

Катафалк остановился за калиткой. Склонив головы, Даффы прошли по дорожке. Эйлин тяжело опиралась на руку мужа. Они заняли свое место за гробом. За ними в траурный строй встали друзья и родные. Замыкала ряды полиция. Возглавлял полицейских Макленнан, гордый тем, что несколько его подчиненных явились сюда в нерабочее время. В кои-то веки пресса вела себя сдержанно, договорившись о единых для всех рамках приличий.

Вдоль улицы, ведущей к церкви, выстроились местные жители. Многие из них присоединялись к кортежу, медленно продвигавшемуся к серому каменному зданию на холме, мрачно нависшему над раскинувшимся внизу Сент-Эндрюсом. Когда все вошли в церковь, места в ней не осталось. Некоторым провожающим пришлось стоять в боковых проходах и в дверях.

Служба была краткой. Эйлин могла не выдержать долгого прощания, и Арчи попросил, чтобы все было сведено к минимуму.

— Нам нужно каким-то образом это пережить, — объяснил он священнику. — Мы хотим запомнить Рози живой.

Макленнану простые слова похоронного обряда показались невыносимо пронзительными. Обычно их говорили над людьми, испившими жизнь до дна, а не над юной женщиной, едва ее пригубившей. Он склонил голову в молитве, понимая, что панихида не принесет утешения никому из знавших Рози. В их душах не будет мира, пока он не сделает свою работу.

Однако это представлялось все менее и менее вероятным. Следствие практически застопорилось. Последнюю приемлемую для суда улику дал кардиган — несколько фрагментов краски. Но ни один из соскобов, взятых из дома в Файф-парке, где жили студенты, не соответствовал им даже близко. Управление полиции прислало суперинтенданта ознакомиться с работой, проделанной им и его командой, — тем самым давая понять Макленнану, что он ее провалил. Но проверяющий вынужден был признать, что Макленнан провел основательное и тщательное расследование, и не смог предложить никаких новых подходов.

Снова и снова мысль Макленнана возвращалась к четверым студентам. Их алиби были настолько хлипкими, что вряд ли заслуживали подобного названия. Джилби и Керру Рози нравилась. Дороти, одна из ее подружек-подавальщиц, не раз упоминала об этом в своих показаниях. «Тот крупный парень, похожий на Райана О'Нила, только брюнет», — так она выразилась. Макленнану и в голову не пришло бы так описывать Алекса Джилби, но он понял, о ком речь. «Она ему жуть как нравилась, — заявила она. — И тот маленький, похожий на этого, из «Ти-Рекс». Он тоже вечно на нее глазел. Не то чтобы она его привечала. Чего не было, того не было. Она говорила, он больше сам себя любит. А вот другой, крупный… она говорила, что провела бы с ним вечерок, будь он годиков на пять постарше».