Таня Гроттер и молот Перуна

Глава 12

Третья жертва

Уже в третий раз Таня пыталась сосредоточиться на сербских сказках, которые взяла у Ваньки, чтобы хоть как-то отвлечься. И в третий раз у нее ничего не получалось. Она могла думать только об отце. Раз за разом она проигрывала в памяти каждый момент матча, каждый бросок Леопольда Гроттера, каждую его улыбку.

Она никогда не забила бы гол, если бы не отец. Он дважды спас ее – от защитников и от драконьего пламени. Он вывел ее на дистанцию для броска. Он пожертвовал ради нее своим местом в сборной вечности. И все это отец сделал по одной лишь догадке, даже не зная наверняка, что перед ним его дочь.

«Он спас тебя и ушел… Ушел в бессмертие», – сказал Сарданапал. Вот только что он имел в виду под бессмертием? Людскую ли память или Потусторонний Мир, откуда он уже не сможет вырваться?

«Если Потусторонний Мир – клянусь, я пойду туда за тобой и вытащу тебя. Рано или поздно, но я это сделаю. Не знаю как, не знаю когда, но клянусь, что так и будет», – решила Таня.

Перо Феникса, которое она держала в руке, едва ли помня об этом, само собой заскользило по бумаге, изредка ныряя в чернильницу. Внезапно Таня увидела на листе профиль отца, похожий даже более, чем можно было ожидать просто от наброска. Да, это был рисунок, но в то же время нечто гораздо большее. Таня Гроттер ощутила, как перстень Феофила Гроттера слегка разогрелся, и, поняв, кого надо благодарить, ощутила к старому ворчуну симпатию.

Теперь у нее был портрет. Глядя на него, она могла представлять отца – и это было уже немало. Несколько минут Таня, не отрываясь, жадно смотрела на него, изучая каждую его черточку. Пипа, бросавшая на нее полные любопытства взгляды, благоразумно воздерживалась от замечаний. Она с детства неплохо изучила Таню и отлично знала, что существуют моменты, когда лучше промолчать.

Наконец Таня тряхнула головой, отгоняя наваждение, и вновь уставилась в книгу. Несмотря на то что Ваньке было, как и ей, четырнадцать, он, кроме учебников и справочников по ветеринарной магии, читал почему-то только сказки и мифы, к другим же книгам проявлял абсолютное равнодушие. «Сказки и мифы не ложь. В них есть смысл. В беллетристике же смысла нет. Раз так – зачем терять время?» – говорил он.

– Читать или не читать? Что же со мной, наконец, такое? – строго спросила у себя Таня.

«Одна голова пожирает людей, другая – скот, третья – рыбу. Он любит ночь и боится солнечного света. Когда же гадают, будет ли война, жрецы проводят вороного коня трижды через девять копий», – зацепила она взглядом несколько строк на середине страницы.

Это ее захватило, и она читала всю ночь, почти до рассвета…

* * *

Доцент Медузия Горгонова задумчиво обвела взглядом парты. Она была настроена на сентиментальный лад. Вот он – четвертый, предпоследний, курс во всей красе. Еще год, и, сдав экзамены, они выпорхнут из Тибидохса навсегда. Часть, разумеется, останется в аспирантуре высшей магии и будет и дальше грызть древо познаний, а кем станут остальные, чем займутся и какую дорогу в жизни себе выберут? Будут ли они победителями или неудачниками или, возможно, просто сумеют найти свое место в жизни и станут выше удач или неудач.

Неожиданно доцент Горгонова помрачнела. Три стула, расположенные почти наискось, пустовали. Это были места Гробыни, Гуни Гломова и Кати Лотковой. Гробыня была у лопухоидов, Гломов в магпункте, где Ягге заново учила его ходить и справляться хотя бы с тяжестью ложки.

«А где Лоткова? – подумала Медузия. – Ну эта красавица скорее всего просто проспала… Ну ничего, устрою я ей, когда она придет! Посмотрим, как у нее с комплексным заклинанием против мавок и упырей. Если справится, подпущу еще кикиморок и леших».

Заметив, что ребята удивлены ее долгим молчанием, она щелкнула пальцами, возвращая на место журнал, приунывший от невозможности огреть по затылку своего постоянного друга Гломова. Теперь ничто уже не мешало Медузии начать лекцию:

– Главной отличительной чертой нежити является ее неспособность к организованной деятельности. Единственной в истории, кто сумел организовать нежить, разумеется, с помощью магии, была ЧДТ. Надеюсь, вы догадываетесь, что я имею в виду Ту-Кого-Нет-И-Надеюсь-Не-Будет. Однако после ее гибели нежить раз и навсегда утратила способность действовать сообща. Существует предсказание, довольно, впрочем, смутное и смахивающее на апокриф, что рано или поздно нежить вновь взбунтуется, выступит сообща и уничтожит Тибидохс. Остров Буян вздыбится над океаном узкой скалой, на том же месте, где сейчас Большая Башня откроется ход в Потусторонний Мир, где царствует Аид. И будет это огромная мраморная лестница, по которой понесет свои воды река Лета…