Пули

Джо взглянул в сторону Лили. Их глаза встретились. Он всматривался в эти глаза, но в них было пусто. Ничего. Ни малейшей искорки влечения. Ни жажды крови. Ее темные, немигающие глаза не выражали вообще ничего. Она стала подниматься.

Джо перевернулся и пополз дальше за стол, вляпываясь в лужи крови, накапавшей из хрипевшего где-то поблизости Сэла. Боже, Сэл. Джо совсем про него забыл. А он так и сидел все это время за своим рабочим столом — остолбенел от ужаса.

У стола Джо обнаружил маленький пистолетик Вентури двадцать пятого калибра, на том самом месте, куда бросил его, когда Лумис застал его врасплох. Пистолет был весь скользкий от крови, но Джо все равно его подобрал и занес руку над столом.

Он сидел на корточках рядом со стулом Сэла, прячась за краем стола и выглядывая ровно настолько, чтобы был обзор. Лили стояла метрах в тридцати от него, у самой двери. Ее пистолет был направлен прямо ему в лицо.

Джо никак не мог решиться выстрелить. Этим маленьким пистолетиком — если он вообще работал — Лили было не остановить. Либо его выстрел будет идеальным, либо Лили его убьет. Ее «Глок» без труда продырявит его укрытие — стол Сэла.

Она медлила, и он понял, что это его последний шанс.

— Постой, Лили. Ты же не хочешь в меня стрелять.

Она прищурилась и показала глазами на дуло пистолета:

— С чего ты взял?

— Но я же не сделал тебе ничего плохого.

— Ты целишься в меня из пистолета.

— Я опущу оружие, если ты сделаешь то же самое.

Она даже глазом не моргнула.

— Ладно тебе, Лили. Это же бред. Я не хочу тебя убивать. И ты это знаешь.

— Знаю. Ты хочешь упечь меня в тюрьму.

— Только не сейчас, — отозвался он, — а может, уже и никогда. Мне кажется, ты только что спасла мне жизнь.

— И что?

— Разве тебе не жалко будет убить меня после этого?

— Прямо до слез. Брось пушку.

— Забудь про Чикаго. Забудь про меня. Просто уходи. Сейчас же.

— Чтобы ты потом снова меня разыскал?

— Может, да. А может, и нет. Может, я чувствую себя теперь твоим должником. Черт, я сам не знаю, что я чувствую. Не знаю, чего я хочу. Одно я знаю наверняка: я не хочу, чтобы все так закончилось.

Она удивленно приподняла одну бровь. Джо воспринял это как добрый знак.

— Ты иди. Полиции я сам все объясню. Убийство этого Керли Хоуарда — классическая самооборона. Я готов это подтвердить. Я твой свидетель. Так что если ты меня сейчас убьешь, ты только усложнишь себе жизнь в будущем.

На это она ответила тихо и спокойно:

— Если я убью тебя, никто никогда не узнает, что я вообще здесь была.

— А как же Сэл?

При упоминании собственного имени Вентури гулко пукнул. Потом он закашлялся и издал судорожный вздох. Джо оглядел его и увидел алое пятно посреди его груди. Первый выстрел, который Лумис сделал от неожиданности, пригвоздил Сэла к стулу.

Джо обернулся к Лили — она смеялась одними глазами.

— Ну хорошо. Я единственный свидетель. Но я не проболтаюсь. Просто уходи, пожалуйста, пока не нагрянула полиция.

Дуло пистолета все еще пялилось на него, и он смотрел в это черное отверстие, как в глубокий колодец.

Издалека донеслись первые звуки полицейских сирен. Он на секунду повернулся в ту сторону, откуда шел звук:

— Ага!

Он оглянулся на Лили, но ее уже и след простыл.

Глава 50

Кен Стэли никогда бы не подумал, что будет так радоваться этой неугомонной дамочке-детективу. Но сейчас ее визит был очень кстати, поскольку прервал общение с Пэтти. Жена явилась к нему во всей своей красе, едва до нее долетела новость о смерти Мэла Лумиса. «Это конец, — орала она, — в газетах, на радио, на телевидении только и будет разговоров, что об этих убийствах». Дальше шли причитания о том, что «Тропическая Бухта», их детище, над которым они так долго трудились, погибнет; все пойдет прахом. А виноват во всем Кен, которому вздумалось изображать из себя Багси Сигала.

Пэтти захлопнула рот только тогда, когда двери лифта с легким свистом открылись и в комнату вошла Сьюзан Пайн. Она выглядела очень деловито в своем строгом коричневом костюме. В присутствии Пэтти она смотрелась как грязная курица рядом с розовым фламинго. Следом за ней в комнату вошел ее напарник, маленький серенький человечек, имя которого Кен никак не мог запомнить.

Кен одарил их своей фирменной улыбкой. Пэтти стояла, нахмурившись, упираясь руками в бока, — ей явно хотелось поскорей вернуться к любимому делу: разделке мужа.