Лабиринт

– Двое готовы! – радостно и в то же время удивленно воскликнул Киванов, увидев, как двое механиков рухнули на дорогу.

– Да, но третий цел, – сказал Кийск. – И он не даст Баслову уйти, а нам – утащить одного из своих приятелей. Эй, ребята! – крикнул он, обращаясь к притаившимся среди елочек солдатам. – Давайте-ка немного постреляем! И не залпом, а рассеянным огнем!

С разных сторон затрещали разрозненные выстрелы.

– Берг! – закричал Кийск, стараясь перекрыть грохот стрельбы.

– Странно, почему механик не открывает ответный огонь? – спросил Киванов у залегшего рядом с ним Колышко.

– Возможно, что система ведения огня у него напрямую связана с устройством наведения на цель. В таком случае он просто не может стрелять, если не в кого целиться.

За спинами у них, раздвигая ветки, из кустов вылез молодой солдат.

– Я здесь, господин Кийск.

– Арбалет у тебя с собой? – спросил Кийск.

– Конечно. – Берг вытащил из-за спины небольшой спортивный арбалет, с которым не расставался со дня охоты на мародеров.

– Тогда перекинь своему командиру конец веревки.

Кийск кинул Бергу моток тонкого и легкого, но при этом чрезвычайно прочного полиметаллического троса.

Услышав стрельбу, Баслов бросил кабель, перевернувшись на живот, подполз к краю дороги и выглянул между колес. Рядом с левым передним колесом комбайна лежала рука механика. Судорожно скрюченные пальцы были прижаты к ладони. Баслов глупо хихикнул и непонятно зачем, вытянув руку, пальцем пощекотал ладонь неподвижной руки пришельца. Взглянув чуть подальше, он увидел третьего механика, который стоял на дороге. Корпус его, по которому то и дело, гулко звякая, били пули, вращаясь в поясе, поворачивался из стороны в сторону.

Тонко свистнув в воздухе, рядом с Басловым упала короткая арбалетная стрела, к концу которой был привязан конец троса. Усмехнувшись, Баслов сделал на конце троса петлю, накинул ее на руку поверженного механика и приветливо помахал рукой невидимому снайперу, изумительно точно пославшему стрелу в цель.

Глава 16

Волна ужаса

Конец троса закрепили на лошадиной упряжи. Лошадь старалась изо всех сил. Она упиралась в землю всеми четырьмя копытами, но не могла сдвинуть с места громоздкую тушу распластавшегося на дороге механика.

– Давай же, милая, потяни еще, – неумело, но искренне упрашивал лошадь Колышко.

Пытаясь помочь лошади, за трос ухватились солдаты, Киванов и Кийск.

– Проклятие! Сколько же в нем веса? – Поскользнувшись, Кийск растянулся на земле.

Надсадно заржав, лошадь, срывая сухожилия, рванула вперед. Тело механика медленно сползло с дороги. Другой механик, стоявший рядом, удивленно наклонился и протянул руки к движущемуся все быстрее металлическому корпусу, словно прося его остаться. Следуя за ним, он ступил на землю, сделал шаг, другой и остановился.

Баслов, выскользнув из-под машины, скатился на обочину по другую сторону дороги. Быстро оглянувшись на механика, он сорвал с головы шлем, глотнул свежего воздуха и, вскочив на ноги, опрометью бросился за деревья. Укрывшись от механика, он принялся стряхивать на землю и давить каблуками вцепившихся в ткань скафандра пауков.

Внезапно лошадь испуганно заржала, дернула ушами и, вытаращив глаза, начала метаться из стороны в сторону. Державший ее за повод Колышко отлетел в кусты, едва не угодив под копыта словно обезумевшего животного.

– Да что с тобой? – зло прикрикнул на лошадь Кийск и вдруг замер, чувствуя непонятное, беспричинное волнение.

Волна дрожи, поднявшись от низа живота, охватила все тело, придавила к земле, сделав ноги ватными, руки бессильными, лишив воли и здравого смысла. Смертельный ужас сковал тело. Сердце тяжело и медленно бухало в груди, и каждый его удар, казалось, обещал стать последним.

С остальными происходило то же самое, если не хуже. Кто-то из солдат заорал и, не разбирая дороги, бросился через кусты в лес. Двое других, обхватив головы руками, упали на колени и что-то бессвязно бормотали. Колышко выполз из кустов и упал на землю, держась ладонью за грудь и часто хватая разинутым ртом воздух.

Обезумевший от страха солдат принялся палить во все стороны из автомата. Киванов прыгнул на него со спины, повалил на землю и отобрал оружие. Уткнувшись лицом в пожухлую траву, солдат заплакал навзрыд.

– Что?.. Что?.. – едва ворочая онемевшим языком, только и смог выговорить Кийск.