Обман

Салах кивнула. Она бросила на Тео быстрый умоляющий взгляд. Тронутое загаром лицо молодого человека заметно побледнело, глаза, только что смотревшие на Акрама, остановились на Салах, затем взгляд снова перешел на Акрама, словно он хотел что-то сказать, но не мог решить, что именно. Он был ее единственной надеждой, но, как все другие надежды, с которыми она связывала свою любовь и жизнь, он ускользал от нее.

— Я была очень рада, Тео, снова поговорить с вами, — пытаясь казаться спокойной, произнесла она. — Надеюсь, ваша бабушка быстро поправится.

— Спасибо, — с трудом выдавил он.

Салах почувствовала, как отец взял ее за руку, и не чуя под собой ног пошла рядом с ним в дальний конец коридора к лифту. Каждый шаг, казалось ей, приближал ее к опасной черте. И тут Тео заговорил.

— Мистер Малик, — произнес он.

Акрам остановился и повернулся к нему с выражением любезности и внимания на лице. Тео подошел ближе.

— Я хочу… — начал он. — Простите, может, сейчас не место, да я и не претендую на то, чтобы знать, о чем, по правилам этикета, дозволено говорить в подобных ситуациях. Но не будет ли с моей стороны нескромно, если я приглашу Салах пообедать со мной в один из дней на будущей неделе? Вы знаете… открывается ювелирная выставка… в Грин-Лодж, там проводят мастер-класс, а ведь Салах делает ювелирные украшения, и я думаю, ей будет интересно и полезно посмотреть, что там показывают.

Акрам, чуть склонив голову набок, обдумывал предложение. Он посмотрел на дочь, словно оценивая ее готовность поучаствовать в таком рискованном предприятии.

— Вы добрый друг нашей семьи, Тео, — сказал он. — Если Салах не против, то с моей стороны не будет никаких препятствий. Ты как, Салах?

Она подняла голову.

— Грин-Лодж? — спросила она. — А где это, Тео?

В его ответе было столько же скрытого, понятного только им смысла, сколько в его взгляде.

— Это в Клактоне, — пристально глядя ей в глаза, произнес он.

Глава 24

Юмн, массируя обеими руками поясницу и пиная ногой небольшую корзину, приближалась к ненавистным грядкам, которые свекровь выделила ей на огороде около дома. Недовольно сморщившись, она наблюдала за Вардах, пропалывающей перец — та склонилась над растениями, будто преданная молодая жена перед супругом, — и призывала на голову пожилой женщины все напасти, какие только могла придумать: от солнечного удара до проказы. И откуда у старой карги столько сил, чтобы при жаре в два миллиона градусов убиваться над этими жалкими кустиками! При такой убийственной для человека температуре, которая, как сообщили в утренних новостях Би-би-си, бьет все известные рекорды, активно расплодились насекомые, они наслаждались жизнью, в отличие от томатов, перцев, лука, фасоли, бобов, которые выглядели довольно жалко. Комары и мухи с гудением кружились вокруг Юмн, садились на покрытое испариной лицо. Пауки, пробравшись к ней под дупату, шныряли по телу, а зеленые гусеницы, срываясь с листьев, падали на плечи. Она злобно молотила по воздуху руками, пытаясь направить мушиный рой в сторону свекрови.

Эта пытка была очередным наказанием, придуманным Вардах для строптивой невестки. Любая другая свекровь в благодарность за то, что невестка одарила ее двумя внуками, да еще за такой короткий промежуток времени, прошедший со дня женитьбы сына, наверняка настояла бы на том, чтобы Юмн отдыхала под тенистым деревом грецкого ореха на краю сада, где в этом момент ее дети играли машинками. Нормальная свекровь сообразила бы, что женщина в начале очередной беременности даже и отдыхать не должна в таком пекле, не говоря уже о том, чтобы работать. Тяжелый ручной труд противопоказан будущей матери, внушала себе Юмн. Но пытаться вбить это в голову Вардах, этой одержимой, которая даже в день, когда родила Муханнада, перемыла все окна в доме, сготовила обед для мужа, выскребла до блеска кастрюли, горшки и пол в кухне и только потом уединилась в кладовке, где, сидя на корточках, родила ребенка. Ну уж не-ет! Для Вардах Малик температура в тридцать пять градусов — это почти что незаметное неудобство, такое же, как запрещение поливать грядки из шланга.

Все разумные люди в этой стране согласились с введенными в этом году ограничениями и уменьшили до минимума количество растений в саду. Но Вардах, конечно же, к ним не относится. Вардах Малик, как обычно, высадила на многочисленных грядках нескончаемые ряды гнусной чахлой рассады и теперь каждый день тряслась над своими растениями. Полив из шлангов запрещен из-за засухи, и она поливает каждый хилый кустик вручную, таская ведра с водой от стены кухни, куда выведен кран.