Обман

— Никто, — отрезал Тревес. — Здесь побывали Акрам Малик с сыном. Они хотели забрать личные вещи, чтобы отослать в Пакистан, и, поверьте мне, они были очень и очень недовольны, когда я отказался открыть комнату. Муханнад вел себя так, словно я соучастник преступления.

— А сам Акрам Малик? Как он отнесся к этому?

— О, наш Акрам предпочитает играть втемную, сержант. Он не так глуп, чтобы посвятить меня в то, что у него на уме.

— Он всегда так сдержан с вами? — спросила Барбара Тревеса, отпиравшего дверь комнаты Хайтама Кураши.

— Да, мы недолюбливаем друг друга, — угодливо улыбаясь, ответил Тревес. — К тому же он не выносит, когда за ним наблюдают. Если вдуматься, то его иммиграция в Англию — это позор для страны. Ему бы лучше двинуться в Соединенные Штаты, где главное, что всех интересует, — есть ли у человека деньги, а кто он такой, волнует их так же, как размер его обуви. Вот так-то. — С этими словами он включил верхний свет.

Номер Хайтама Кураши был одноместным, небольшая комната с узким окном, выходившим в сад на заднем дворе отеля. Цветовая гамма интерьера была почти такой же, как в номере Барбары: преобладали желтый, красный и розовый тона.

— Ему было здесь совсем неплохо, — сказал Тревес, наблюдая, как Барбара осматривает односпальную кровать, единственный стул без спинки с продавленным сиденьем, железный, выкрашенный под дерево шкаф для одежды, дыры в стенах от выдранных подсвечников, слабый верхний свет. Над кроватью тоже висела гравюра в викторианском стиле: молодая особа с задумчивым лицом, томно развалившаяся в шезлонге. От времени краска выцвела, а бумага пожелтела.

— Похоже, что так. — Барбара поморщилась от противного запаха, пропитавшего все в комнате. Это был застарелый смрад пригоревшего лука и каких-то овощей. Комната Кураши располагалась как раз над кухней, и это, несомненно, напоминало жившему в ней постояльцу о его месте в иерархии отеля. — Мистер Тревес, а что вы можете сказать о Хайтаме Кураши? Сколько времени он у вас прожил? Кто к нему приходил? Может быть, кто-нибудь из его друзей останавливался в вашем отеле? Может быть, он говорил по телефону о чем-то, что показалось вам необычным? — Она подошла к комоду, где лежали вещи Кураши. Открыв один из ящиков, она достала из своего рюкзака пакет для вещественных доказательств, который Эмили вручила ей при расставании, и натянула резиновые перчатки.

Кураши, по словам Бэзила Тревеса, в ожидании свадьбы проживал в отеле «Пепелище» в течение шести недель. Этот номер снял для него Акрам Малик. Для будущей семейной пары вроде бы уже был куплен дом — приданое дочери Малика, но ремонт затянулся, а посему Кураши несколько раз продлевал срок своего проживания в отеле. Обычно он уходил на работу около восьми утра, а возвращался примерно в полвосьмого или в восемь вечера; он и завтракал и ужинал в отеле, а в выходные дни обедал где-то в городе.

— У Маликов?

Тревес пожал плечами. Он провел кончиком пальца по облицовке двери, посмотрел. Барбара заметила, как перекосилось его лицо, когда он обнаружил на пальце грязь. Он не решился бы утверждать, что все выходные Кураши проводил в семействе Маликов. Конечно, влюбленные стараются как можно чаще бывать вместе, но в данном случае дело обстояло несколько иначе, поскольку и сама ситуация была не совсем обычной, а следовательно, нельзя исключать возможность того, что Кураши занимался во время уик-эндов чем-нибудь другим.

— Почему «не совсем обычной»? — спросила Барбара, все еще стоявшая у комода «под дерево», поворачиваясь к Тревесу.

— Женитьба по родительскому сговору, — с деликатной улыбкой пояснил Тревес. — Отдает дремучим средневековьем.

— Но ведь у них так принято?

— Да, но когда вы навязываете мужчинам и женщинам двадцатого столетия обычаи четырнадцатого века, то результаты могут быть весьма неожиданными, вы согласны, сержант?

— Ну а что неожиданного было в этом случае?

Барбара повернулась к комоду и стала рассматривать вещи, лежащие в верхнем ящике: паспорт, аккуратные стопки монет, стянутая скрепкой пачка пятидесятифунтовых банкнот и рекламный буклет, приглашающий в «Замок» — отель с рестораном, расположенный, согласно прилагаемой карте, на главном шоссе в Харвич. Из буклета выпал листок с прейскурантом отеля. После перечня стоимости номеров была указана плата за ночные костюмы для новобрачных — 80 фунтов за ночь. Кураши и его молодую супругу ожидали кровать с пологом на четырех столбиках, бутылка итальянского шампанского «Асти спуманте», одна красная роза и завтрак в постель. Романтично, черт возьми, решила про себя Барбара и взяла в руки кожаный кейс, оказавшийся, к ее удивлению, запертым.