Обман

Фергюсон снова звякнул стаканом о трубку. Она не сомневалась, что сейчас он не жалеет сил на то, чтобы скрыть свое удивление. Шеф принадлежал к тому типу мужчин, которые с пеной у рта доказывают, что Бог, создавая женскую руку, ставил перед собой лишь одну задачу: сделать ее как можно более приспособленной для управления пылесосом. Тот факт, что женщина обладает способностью мыслить и заранее предвидеть, что потребуется на следующих этапах расследования, несомненно, пробил брешь в системе предвзятых догм, за которые он изо всех сил цеплялся.

— Что-нибудь еще? — спросила она миролюбиво. — А то через пять минут у меня совещание по поводу сегодняшних дел. Я не люблю опаздывать, но если у вас есть что-то для всей группы…

— Ничего у меня нет, — резко прервал ее Фергюсон. — Продолжайте работать. — И он бросил трубку.

Сейчас на фабрике Эмили с усмешкой вспоминала об этом. Фергюсон поддержал ее назначение на должность старшего инспектора уголовной полиции в надежде, что графа о предоставлении равных возможностей сотрудникам в его отчете министерству внутренних дел вызовет одобрение начальства, коль скоро в ней будет фигурировать женское имя. В разговоре же с глазу на глаз он предупредил, что каждое ее решение будет тщательно изучаться под объективом его личного микроскопа. Он испытывал самую настоящую радость, предвкушая, как вдоволь потешится то недолгое время, в течение которого женщина-инспектор, согласно его планам, будет занимать ответственный пост.

Эмили открыла дверь горчичной фабрики Малика и вошла в приемную, где за столом сидела молодая женщина-азиатка в льняной кремовой блузке и светлых брюках. Основательно прогретые толстые стены почти не ослабляли жару, но голова женщины была прикрыта янтарного цвета шалью. Когда она, оторвав взгляд от монитора, подняла голову, ее серьги с подвесками из кости и бронзы слабо звякнули. По цвету и дизайну подвески и замысловатой формы ожерелье составляли гарнитур. На табличке, прикрепленной к столу, было указано имя: «С. Малик». Это, должно быть, его дочь, подумала Эмили, невеста того самого убитого мужчины. Симпатичная девушка.

Эмили назвала себя и показала удостоверение.

— А вы Салах, верно? — обратилась она к девушке.

Родимое пятно чуть ниже виска девушки потемнело, когда она, глядя в глаза Эмили, кивнула головой. Ее руки сначала застыли над клавиатурой, потом она опустила их на стол и сцепила пальцы.

Руки словно бы выдавали ее неведомую вину, они говорили: «Наденьте на меня наручники», а сама она молча умоляла: «Нет, пожалуйста, не надо».

— Примите мои соболезнования, — сказала Эмили. — Понимаю, как вам сейчас нелегко.

— Спасибо, — тихо произнесла Салах. Посмотрев на руки, она разняла их, видимо поняв, в каком странном жесте они застыли. Движение было мгновенным, но Эмили его заметила. — Я могу вам помочь, инспектор? Мой отец все утро занят в лаборатории, а брат еще не подъехал.

— Вообще-то они мне не нужны, а вы можете помочь мне, если устроите встречу с Иэном Армстронгом.

Взгляд девушки метнулся в сторону одной из застекленных дверей, ведущих из приемной. Эмили разглядела несколько письменных столов на фоне рекламных плакатов, сплошь покрывающих стену.

— Он там? — спросила Эмили. — Насколько мне известно, его приняли на прежнее место, которое освободилось после смерти мистера Кураши.

Девушка подтвердила, что нынешним утром Армстронг вышел на работу и находится на фабрике. Когда Эмили попросила проводить к нему, Салах закрыла программу и выключила компьютер. Она извинилась и быстро вышла из приемной через дверь, ведущую в производственные помещения фабрики.

И тут Эмили обратила внимание на тот самый памятный знак. Он был сделан из бронзы и висел на стене, на огромной фотографии: комбайн, работающий на бескрайнем желтом поле горчицы. Эмили прочла надпись, выбитую на знаке: «Читайте и знайте! Он, дважды созидатель, награждает тех, кто верит и совершает добрые дела, трудясь честно и живя по закону». Затем следовала надпись на арабском языке, ниже — «Даровано нам было видение, приведшее нас сюда 15 июня», четыре последующие цифры означали год.

— Он проявил доброту к нам, — произнес голос за спиной Эмили.

Обернувшись, она увидела Салах, но вместо Иэна Армстронга та привела отца. Девушка в нерешительности стояла на шаг позади него.

— Кто? — спросила Эмили.