Бои местного значения

Они ведут здесь свою игру, руководствуясь десятки веков назад сформулированными правилами, своего рода «Гаагской конвенцией» Галактической войны. Войны, цели и перспективы которой рядовым бойцам знать как бы и ни к чему.

Один из земных военных философов неплохо сформулировал: «Доблесть солдата не в рассуждении, а в повиновении. Твой враг избран не тобой, а для тебя. И нельзя отказаться от задачи под предлогом того, что она невыполнима. Как ты можешь рассуждать об этом, пока не сделал все, чтобы ее выполнить?»

До сего момента Сильвии не приходилось напрямую сталкиваться ни с одним из форзейлей. Она могла лишь пытаться угадать, кто из политиков мирового уровня (или приближенных к ним «людей») исполняет на Земле функцию, аналогичную ее миссии. Но была уверена, что такая фигура есть и в случае крайней необходимости возможно с ней вступить в контакт.

Только причина должна быть уж очень веской.

Так как же ей поступить, если этот ее коллега-враг прибег к столь нестандартной мере, как использование в своих целях им, агграм, принадлежащей техники? Потому, что не имеется своей, или в целях введения противника в заблуждение?

Впрочем, мера эта нестандартная только для них, пришельцев, коренные земляне прибегают к ней испокон века, считая такой прием само собой разумеющимся.

Приняв решение, леди Спенсер начала готовить свою аппаратуру к сеансу прямой связи с базовой планетой.

Увы, экстренная консультация с Центральной базой помогла ей мало. Там тоже ничего не знали, вернее – знали слишком хорошо о том, что сами подобной акции не проводили, необходимая аппаратура на Землю в означенный период не доставлялась и других резидентов соответствующего ранга, кроме Сильвии, среди землян не имеется.

Значит, по принципу Оккама, который на Таорэре тоже признавался, гораздо проще допустить, что имел место какой-то сбой в земных приборах контроля и слежения.

После этого разговора, предположила Сильвия, «дело» за маловажностью вполне может быть «списано в архив». В смысле бюрократизма и чиновничьей рутины сотрудники Центральной базы не уступали своим российским, советским, китайским коллегам.

Поняв настроение руководства, Сильвия предпочла не заикаться о своих подозрениях в адрес соперников – форзейлей. Действительно, лучше во всем разобраться самой.

Еще раз вызвав Лихарева, она повторила приказ – отслеживать ситуацию в пределах своих технических возможностей, все силы бросить на поиск «таинственного наркома» и пообещала в случае необходимости прислать в помощь парочку полевых агентов с усовершенствованными поисковыми детекторами.

…Но… Как часто даже в самой обычной жизни вдруг случается это «но»!

Следующим утром дворецкий сообщил, что внизу просит встречи с леди Спенсер посыльный.

Она спустилась по широкой лестнице в холл. Молодой еще, но старающийся для солидности выглядеть лет на десять старше клерк из банка, где она еще с довоенного времени держала значительную часть своих капиталов, вручил ей узкий конверт глянцевой голубоватой бумаги с ее собственной монограммой в правом верхнем углу.

– Что это? – спросила Сильвия, медля разрывать пакет прямо в прихожей. Во всем должен быть порядок, и для такого случая в кабинете есть целый набор костяных и металлических ножей для разрезания бумаги.

– Этот пакет был депонирован в начале 1921 года с поручением вручить его вам лично не ранее 10 января 1938 года. Поскольку это единственное условие, а сегодня как раз десятое, директор решил исполнить волю поручителя немедленно. Банк «Братья Бэринг и Дж. Сметс «считает тщательность и пунктуальность важнейшим условием своей деятельности.

– Благодарю вас. Я не имела и не имею оснований сомневаться в надежности банка и высоких деловых качествах его сотрудников.

Клерк с достоинством поклонился, придерживая локтем котелок и зонтик, с которого капало на ковер, невозмутимо принял от клиентки золотой соверен. В отличие от банкноты равного достоинства, викторианская монета могла рассматриваться не как чаевые, а чем-то вроде наградного жетона.

Стоя у окна, за которым почти ничего не было видно – дождь пополам со снегом продолжал изливаться на Лондон третьи сутки подряд, да еще и пропитанный угольным дымом туман спустился почти до уровня черных шиферных крыш, – Сильвия распечатала пакет.

В нем находились два листка шелковистой, чуть пожелтевшей бумаги и еще один конверт, гораздо меньший, плотно заклеенный, с выразительной надписью наискось: «Для м-ра Р. Мэллони. Только». (Естественно, по-английски.)