Дырка для ордена

И ведь, самое главное, он все равно рад встрече. Чутье ему подсказывало, что возобновление старой дружбы куда важнее для него, чем вроде бы крайне перспективная связь с Майей.

А скорее всего, это просто явления разных порядков. Слишком уж эмоционально говорит Елена и вообще волнуется больше, чем полагалось бы по ситуации. По теоретической, конечно, а не той, что складывается на глазах.

Он слушал ее внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы и мягко успокаивая, когда голос Елены начинал срываться.

Ее исповедь прервал звонок в дверь. Два официанта в красных полуфраках и черных брюках с лампасами внесли несколько судков и термоконтейнеров, коробки с посудой, корзину, накрытую салфеткой, под которой угадывались горлышки бутылок. Сноровисто начали сервировать стол по всем правилам малого банкета.

– Не слишком ты размахнулся? – шепотом спросила Елена. – К чему это гусарство?

– А также уланство и кавалергардство. Гулять, так гулять. Тем более, я сейчас испытываю дефицит отнюдь не денег, а роскоши человеческого общения.

– Обслуживание требуется? – осведомился один из официантов, в то время как второй установил-таки на середине стола пятирожковый подсвечник и чиркнул над фитилем зажигалкой.

– Благодарю, дальше мы сами справимся, – ответил Ляхов.

– Тогда извольте, счет. Посудку когда прикажете забрать?

– Не знаю. Может быть, мы еще завтра и обед закажем. Тогда и заберете. Ну вот, теперь можно и подзакусить по-человечески, – потирая руки и плотоядно разглядывая стол, сообщил Вадим. – До сих пор не могу забыть пищу из солдатского котла. Давай начнем хотя бы вот с этих салатиков.

Но, несмотря на то, что Вадим старательно изображал из себя гостя в триклинии у Лукулла, ел он мало и без видимого аппетита. Гораздо больше его интересовано то, что ему говорила Елена. Это ей было очевидно.

Она рассказала ему все, за исключением собственных мыслей и планов насчет него.

– Да, наверное, мы с тобой крепко связаны, – задумчиво сказал Вадим, наконец закуривая. – Нормальные люди как расплевались – так и все. У каждого своя жизнь. А нас будто какой силой притягивает. Ни в одной прессе я про себя ничего не читал, а ты аж в Байресе, да еще в тунисском журнале. Не смешно ли?

Ребятки эти, старички в смысле, тоже тебя быстренько исчислили по той же самой причине. И в лес этот на прогулки кто из нас первый придумал приехать, чтобы здесь же и встретиться? Это нормально, я тебя спрашиваю?!

– Ненормально, наверное, но ведь случилось, – смиренно ответила Елена.

– Вот за что я тебя люблю… – сказал Вадим и осекся.

Нормальная идиома прозвучала сейчас ощутимо двусмысленно. Или – просто неуместно.

– Не боишься так говорить? – Тут Елена не сдержалась. Хотелось ей определенности, или просто потребовалось задеть бывшего друга, она и сама не знала. Забыв заодно, что первый-то шаг к разрыву сделала она, отнюдь не он.

– Мне чего бояться, я человек неженатый.

– А та девушка, с которой ты на улице… – Елена хотела бы прикусить язык, но это тоже идиома, и пользы от запоздалого действия никто еще не видел. Слово не воробей.

Вадим посмотрел на нее внимательно. Даже очень внимательно. Но, скорее всего, ничего для себя угрожающего не увидел и спросил легко:

– Случайно увидела или специально следила?

– Случайно. Откуда б я вообще знала, что за тобой можно следить, что ты вдруг чудом оказался здесь, если я только сегодня утром приехала? Абсолютно импульсивное решение. Проголодалась, зашла в трактир поесть и из окна увидела. Когда ты с ней прощался и о чем-то спорил.

– Верю. Не с твоими способностями… Тем более, я об этой поездке тоже никому не говорил.

– Что – не с моими? – попыталась обидеться Елена.

– Следить профессионально – не с твоими. И уж если бы и следила, ни в коем разе окликать не стала. Скорее бы фотографировала телеоптикой.

– Ты все время пытаешься изучать меня с точки зрения своего врага.

– Тебя – не пытаюсь. А что касается врага – меня послушай, потом и скажешь.

Теперь уже Елена со жгучим интересом слушала его историю, не менее интересную.

Оставалось только совместить все, с ним случившееся, понять, откуда у чего ноги растут, и выработать общую линию.

Чем они и занимались еще почти час, при свете, с легким потрескиванием догорающих свечей, освежая быстро сохнущие голосовые связки по преимуществу шампанским, которого официанты притащили многовато.