Но что сделано, то сделано.
– Так когда можно предмет посмотреть? – совсем аккуратно спросил Глан.
– Да хоть сейчас! – Кураж бил из Ляхова через край. – Ленок, кто у нас самый трезвый?
– Ты чего выдумал?
– Да ничего. Если Арсений в порядке, сейчас рванем в Москву, за пару часов обернемся.
Ляхов вдруг наклонился к Глану, не поймешь сразу, то ли с хитрой, то ли с лучезарно пьяной улыбкой.
– А вы гарантируете, что купите?
– Как я могу гарантировать? Надо сначала видеть вещь. Филантропией не занимаюсь.
– Да вы что! Это на самом деле ВЕЩЬ! Вы же антиквар с пониманием, не фраер какой-нибудь? Сколько дадите?
Елена смотрела и восхищалась. Вадим импровизировал с блеском. Она его и не видела никогда такого. В процессе обсуждения операции все было буднично и скучно. Найти повод поговорить, встретиться в Москве, с особыми предосторожностями показать Глану саблю, исходить из обстоятельств…
А тут прямо фонтан эмоций, да с хорошим напором. Покупатель и растерян, и зачарован возможностью прямо так, под пьяную лавочку, отхватить искомое.
Не слушая возражений Елены, Влады, кое-кого из компании, желающей пить и веселиться, а отнюдь не ждать два часа внезапно решивших исчезнуть хозяев, Ляхов в весьма резких выражениях заставил Тарханова выбраться из-за стола и сесть за руль «Лендровера».
Тарханов, если бы ему захотелось, мог бы выйти к одной из московских трасс по десятку улиц и переулков, но поехал просто и демонстративно, в сторону Петроградского шоссе. Правда, вел он свой вездеход по покрытой снежным накатом дороге со стотридцатикилометровой скоростью, а если двигавшиеся в том же направлении автомобили отчего-то пытались не отстать, «случайные» грузовики и неумелые водители подержанных «Фордов» и «Рено» надежно блокировали самые удобные для перестроения и обгона участки.
Может быть, нескольким ни в чем не повинным лихачам и пришлось, матерясь, выбираться потом из занесенных глубоким снегом кюветов, но зато была полная гарантия, что ни одна чужая машина на хвосте у них не удержалась от первой развилки и вплоть до Брестского вокзала.
– Зачем это ты вдруг придумал? – спросил Вадима Тарханов.
– Так, по наитию. Если бы мы стали договариваться на его условиях, что бы еще вышло? А здесь он будет играть на нашем поле. Хочешь – бери. Хочешь – пошел вон. Его очередь импровизировать.
– Пожалуй, что и так. Только и его дураком считать не надо.
– Я и не собираюсь, а все же?
– Там видно будет.
Впереди, на подъездах к транспортной развязке перед Брестским вокзалом образовалось нечто вроде пробки, колонна машин двигалась слишком уж медленно, рывками и толчками.
– Нет, нам это ни к чему. – Тарханов, приметив разрыв во встречном потоке, который двигался не в пример быстрее, в нарушение всех правил крутнул вдруг руль влево, включил дальний свет и придавил кнопку сигнала, заставляя скромных и законопослушных водителей в панике тормозить.
Пересек все четыре полосы и ушел, свистя покрышками, в Ямскую улицу, оттуда резко вправо, на Бутырский вал, и уже тихо и спокойно пошел по Новослободской к центру.
– Вот, примерно так. На друзей надейся, а сам не плошай. Если какой «хвост» и был, намертво обрубили.
Господин же Глан, сделав вид, что ему трудно дышать в действительно насыщенной табачным дымом, запахом сразу нескольких типов женских духов и алкогольным перегаром атмосфере, вышел на свежий морозный воздух.
Все тщательно составленные планы шли прахом. С этими пьяными офицерами только свяжись. Вместо тонкого, обдуманного делового разговора получилось черт знает что. Расшумелся, сорвался, полетел. Ну, вернется, привезет, а дальше?
Ни о чем другом не думая, Глан свернул к первой же телефонной будке. Сдвинул головку щеколды на выступе аппарата, положил в соответствующую выемку двугривенный.
– Докладываю, шеф, все пошло вне плана.
Четко изложил случившееся.
– Так что же вас встревожило, уважаемый?
– Как что? Предмет через час будет здесь, денег у меня при себе нет, и, если ему это не понравится, он развернется и снова уедет. Что с пьяного взять?
– Считаете, он действительно пьян?
Глан рассмеялся в трубку.
– Пьянее вина. Вы бы сюда подъехали. Оставшаяся компания продолжает, да так, что не уверен, сможет ли к моменту возвращения клиента кто-нибудь из них связно разговаривать. Господа офицеры Масленицу провожают.