Дырка для ордена

Далее, большинство договоров о добровольном вступлении бывших царств, эмиратов и княжеств в состав Империи содержат формулировку «на вечные времена»…

– Но ни минутой дольше, – пошутила Майя.

– Совершенно верно. И я не вижу оснований для денонсации этих договоров и трактатов. И последнее, по-моему, – декларация о создании ООН, законным порядком принятая и ратифицированная всеми ее участниками, недвусмысленно провозглашает нерушимость территориальной целостности государств-основателей и право на ее защиту всеми доступными средствами от любых внутренних и внешних угроз…

– Сразу видно неофита-академика. Даже в постели так и рубишь заученными формулировками. Оставь, до сессии еще далеко. Я хотела узнать, что ты сам, лично обо всем этом думаешь.

– Да вот что сказал, то и думаю. Офицеру положено присягу сполнять, стрелять и помирать, коли приказано, а в кого и за что – это начальство знает.

– Ну-ну. Послушаешь тебя, и даже страшно становится. При таких защитниках державных интересов у Риммы и ее друзей действительно нет шансов. – И тут же девушка резко сменила тему. Вскочила с кресла, потянулась, привстав чуть ли не на пуанты, закинула руки за голову. От порывистого движения полотенце снова соскользнуло на пол. – Ну, что? Еще покувыркаемся?

– Знаешь, как-то уже и не хочется, – почти искренне ответил Вадим.

– Да брось ты. Обиделся, что ли? Ну прости, если что. Я просто посмотреть хотела, умеешь ты себя в руках держать или при виде голой бабы в дикого самца превращаешься.

– И если бы я тогда не захотел остановиться?

Майя сузила глаза.

– Остановился бы. Только с определенными моральными и материальными потерями. А раз выдержал испытания – имеешь право на вторую попытку.

Наконец наступил момент, когда Вадиму захотелось спать. День был длинный, вечер тоже, да еще и столь бурные ночные утехи, от которых он успел отвыкнуть.

Последний год у него если что и бывало, так наскоро, в основном с медсестричками из армейского госпиталя. (В чем ему так люто завидовал Тарханов). Приятно, необременительно и ни к чему не обязывающе. Оправдывая себя, он даже придумал соответствующий афоризм: «Простые удовольствия – последнее прибежище для сложных натур». К сложным натурам он, естественно, относил себя.

Заметив его намерение. Майя искренне удивилась.

– Ты что это?

– Как что? До утра еще четыре часа, вполне успеем вздремнуть.

– Нет, ты чего-то не понял, по-моему.

– Насчет чего?

– Насчет меня! – Девушка уперла руки в бока и надменно вскинула голову. В полностью обнаженном виде эта поза выглядела несколько комично. Однако голос ее звучал вполне серьезно.

– Я могу заниматься этим самым с мужчиной, который мне понравился, когда и как хочу, но я никогда НЕ СПЛЮ с мужчинами. Это ж надо такое представить! – Майя фыркнула возмущенно. – Если тебе лень возвращаться домой – ложись в гостевой комнате. Или могу машину вызвать.

– Да нет, спасибо. Я лучше по снежку прогуляюсь.

Вадим быстро оделся, не зная еще, как относиться к случившемуся. С одной стороны – унизительно как-то, а с другой – какое он имеет право вообще на что-то претендовать? И на том, что уже было, – большое спасибо.

Когда он затягивал ремень шинели в прихожей. Майя стояла в дверном проеме, накинув на плечи пеньюар, но, даже не запахнув его, так что он имел возможность в последний раз полюбоваться ее изысканными прелестями, и изображала при этом на лице чуть ли не разочарованную мужской грубостью невинность.

Наверное, если бы Ляхов согласился заночевать на прикроватном коврике, она была бы довольна куда больше.

– Честь имею кланяться, – поднес Вадим руку к козырьку.

Она вдруг шагнула к нему, прикоснулась губами к щеке.

– Только не вздумай на меня обижаться, слышишь? Я не могу просто так вот взять и отказаться от своих принципов. Даже ради тебя.

Повисла чересчур длинная пауза.

Она ждала его ответа или подумала, что сказала слишком много, и соображала, как исправить ошибку. Нашлась, наконец.

– Или ради кого угодно. Звони, я буду рада… – Майя сунула ему в руку визитную карточку из коробочки на телефонной тумбочке.

– Благодарю, – стараясь, чтобы голос звучал посуше, ответил Вадим и не удержался от прощальной шпильки: – Принципы – это хорошо. Но советую запомнить, интереснее всего – люди без принципов…

Глава пятнадцатая

С трудом подавляющий зевоту портье прочитал рекомендательную записку, стал любезен и предложил несколько комнат на выбор. Елена взяла большую угловую на третьем этаже, окнами выходящую в сторону Воздвиженки, а просторной лоджией – во внутренний двор с садом.