Одиссей покидает Итаку

– Эх, черт, вот жизнь была… Золотое времечко. А сейчас… Ну, кому оно все нужно, Натали? Что изменится? Принесу я их Книгу, не принесу… Прожили с тех пор семьсот лет – обошлись, как видишь. Может, без тех знаний даже лучше? Не думала? Впрочем, что это я спрашиваю, ты тут совсем ни при чем. А ты… Тебе самой как, кого больше жалко, меня или те летописи?

Наташа ничего не сказала, отошла от экрана, повернувшись к Воронцову спиной, остановилась у окна в глубине своей комнаты, минуту или больше молча смотрела в затуманенный сад.

Как будто он и вправду обидел ее своим вопросом.

Воронцов ждал – что еще они придумают для него. И внимательно рассматривал Наташину фигуру. Ему даже хотелось, чтобы она подольше не оборачивалась.

Самое смешное, что он совершенно не ощущал невозможности происходящего. Пришельцы, путешествия во времени, свидания с призраками… Но раз это все случилось, какой же смысл переживать по поводу теории вероятностей?

Возможность и вероятность попасть в данный момент времени в автомобильную катастрофу для каждого конкретного индивидуума на Земле равна около одной миллиардной. Но разве тот, кто уже вытянул этот редкостный шанс, остался в живых, но, предположим, лежит в кювете с переломанными ногами, думает о законе больших чисел? Пожалуй, его интересует в этот миг нечто другое.

То же самое можно сказать и о Воронцове.

Ему важнее всего было определить наконец, чего он сам в этой истории значит, чего хочет и какой выбор сделает.

Принять Наташино предложение, стать, попросту выражаясь, тайным агентом инопланетных пришельцев, неизвестно зачем проникших на Землю?

Или же избрать для себя благородный путь сопротивления агрессору? Без всякой гарантии, что его инстинктивный негативизм принесет пользу, а не вред человечеству, которое он, без всяких на это прав, вынужден сейчас представлять.

Сложность была в том, что Воронцов не видел третьего пути: каким-либо способом уклониться от решения вообще. Не только потому, что не знал, как вообще можно уклониться в такой ситуации, но и потому еще, что не в его характере было в трудные минуты уходить в кусты. Если проблема выбора существует, то выбор должен быть определенным.

– А там ведь не только тексты, – будто размышляя вслух, сказала Наташа, поворачиваясь к нему лицом. – Там ведь и видеозапись. Представляешь – подлинная кинохроника битвы на Калке, взятие монголами Рязани и Владимира, сражение на Сити… Даже историки не представляют, как все было на самом деле, а здесь – документальный фильм. Форзейли считают, что их наблюдатели как раз и погибли в том сражении, вместе со всеми русскими князьями. После 4 марта 1238 года на связь они больше не выходили…

– Безусловно, фильм может быть потрясающим, – согласился Дмитрий. Он представил – заснеженный лес, лагерь русских воинов, внезапное появление монголов, отчаянная и безнадежная битва, крупным планом – лицо князя Юрия, подлинные голоса исчезнувших семь веков назад людей… – Тут можно прославиться. Фильм наверняка станет бестселлером века. Но…

– Ну что «но»?! Что ты все время находишь какие-то отговорки? – не выдержала Наташа. – Не думала я, что ты стал таким… осторожным… – На губах ее мелькнула неприятная, если не презрительная улыбка. – Я считала, что кто-кто, а уж мой мичман с восторгом примет это предложение. Небывалое приключение, возможность стать национальным героем, даже всемирным, путь к исполнению любых желаний… А ты, выходит, превратился в обыкновенного обывателя? «С одной стороны, с другой стороны…» – передразнила она.

И Дмитрию захотелось махнуть на все рукой и согласиться, а там будь что будет. Действительно: выглядеть в глазах той, которая… расчетливым и трусоватым хлюпиком, хрестоматийным интеллигентиком в мятой шляпе и захватанном пальцами пенсне… Ему, всегда рисовавшемуся перед Наташей манерами старорежимного офицера…

Только реакция эта была тоже из того, давно прошедшего времени, и девушка за плоскостью экрана внешне напоминала свой прототип.

– Что ж тут поделаешь? – Воронцов слегка развел руками, недоуменно посмотрел на палаш, который все еще держал в руке, и бросил его на кресло. – Жизнь – она всех учит. Хватит, погеройствовали. И воздаяние было… Помнишь, как Рощин в «Хождении по мукам» сказал? «Благодарное отечество наградило штыком в брюхо».

– Обидели тебя сильно… – не то спрашивая, не то утверждая, сказала Наташа. – Только при чем тут весь народ? Кажется, ты сам говорил, что Воронцовы всегда служили не властям, а России…