Мутантики

Черный Герцог пока еще не чувствовал, что к нему кто-то приближается. Он устал после долгого ночного полета и крепко спал. Но чем ближе подбирался к нему по веревке мутантик, тем беспокойнее становилось спящее чудовище. Оно зашевелилось, а один из его круглых подслеповатых глаз открылся и в упор уставился на непрошеного гостя.

– Осторожно! – закричал Отелло снизу. – Он завозился!

– Сам вижу, – проворчал Бормоглотик. – Чем орать, лучше бы узнал, о чем он думает.

– О разном, – заметил Отелло. – У него в мыслях полнейшая путаница. Но одно точно – что-то в тебе ему не нравится, а пошевелиться, чтобы тебя сожрать, пока еще лень.

– А что именно ему не нравится? Видишь ли, для меня это важно, – Бормоглотик зацепился хвостом и ногой за балку и подтянулся к перекладине.

Черный Герцог уже совсем проснулся и лениво ждал, пока добыча приблизится на такое расстояние, когда ее можно будет сожрать, не затрачивая при этом особых усилий. Герцог был сыт, он съел свинью и синерогого оленя, и охотиться сейчас ему не хотелось.

Его ноздри раздувались, а складки кожи на лбу чуть морщились, как у хищника, приготовившегося к прыжку.

– Подожди, Бормоглот… Не рискуй! Ему не нравится твой запах, – крикнул Отелло, все это время напряженно вслушивавшийся в мысли чудовища.

– Мой запах? Неужели карлики, которые никогда не моются, пахнут лучше? – обиделся чистоплотный мутантик, который всегда очень следил за собой.

Он сел на перекладине в нескольких метрах от чудовища и балансировал на ней, не решаясь приблизиться к Герцогу.

– Он любит чеснок и разрывает всех, кто не пахнет чесноком, – крикнул Отелло. – Это, наверное, и был секрет Рыжей Карлы. В правой седельной сумке у него чеснок, а в левой – опал. Натрись чесноком, и тогда он не тронет тебя!

– Легко сказать: пока я натрусь, он меня три раза сожрет! – проворчал Бормоглотик.

Он привстал и прикинул расстояние до седельной сумки с чесноком. Балансируя по перекладине, он приблизился к чудищу чуть ближе. Терпение Герцога истощилось, он решил напасть, щелкнул челюстями и стал раскрывать крылья. Момент был критический.

– Берегись! – крикнул Пупырь.

Но Бормоглотик прыгнул на мгновение раньше, чем мышь взлетела. Он подтянулся на стремени, вскочил в седло и вцепился в луку, понимая, что сейчас ему придется туго.

Герцог гортанно закричал и попытался повернуть голову, чтобы уничтожить незваного всадника, но очень непросто схватить того, кто у тебя на спине, и зубы хищника щелкали впустую. Тогда чудовище взлетело и стало метаться по чердаку, выделывая немыслимые пируэты и кульбиты, чтобы сбросить седока и разбить его о плиты пола.

Но кошачий мутантик держался крепко, хотя чувствовал себя ковбоем, укрощающим быка. Он ухитрился расстегнуть седельную сумку и, взяв пригорошню сухого чеснока, сунул его под нос Черному Герцогу.

Почувствовав столь привычный для нее запах повелительницы, летучая мышь успокоилась, и полет ее стал более ровным. Черный Герцог опустился на пол и сложил крылья. Пока Бормоглотик держал у его носа чеснок, чудовище вело себя смирно как ягненок. Осмелевший Отелло смог даже погладить Герцога по кожистой складке вокруг его страшных челюстей.

Снизу по лестнице, ведущей на чердак, загрохотали шаги стражников. Это был обычный обход реактора, который они совершали через каждые два часа. Если стражники схватят их на чердаке, то все пропало – даже с волшебным камнем им не выбраться отсюда.

Пупырь навалился на дверь, чтобы карлики сразу не смогли открыть ее, а Отелло вооружился тяжелой палкой, которую нашел на полу.

– Защищайтесь, сударь, я имею честь напасть на вас! – торжественно произнес он и уронил палку себе на ногу.

Бормоглотик расстегнул вторую седельную сумку и нашарил на самом ее дне теплый продолговатый камень молочно-белого цвета. Даже не верилось, что этот меняющий температуру опал и есть парный камень, который в первое полнолуние июля, воссоединившись с Магическим Кристаллом, усилит его волшебные свойства в несколько раз и даст тому, кто будет им обладать, его огромную силу.

– Там кто-то заперся! Объявить тревогу по всему реактору! Оповестить королеву! – послышался крик с лестницы, и карлики забарабанили в дверь булавами.

– Теперь нам не уйти! – обреченно сказал Отелло. – Они перекроют все входы и выходы! А если выпрыгнуть из окна, мы разобьемся о плиты…

– А может, и не разобьемся, – заметил Бормоглотик, бросая в приоткрытую пасть Герцога несколько горстей чеснока, который тот с жадностью проглотил. – Как насчет того, чтобы немножко полетать?