Мечта на поражение

Муха повел отряд в обход поля. Он шел уверенно, будто не раз уже ходил этим маршрутом. Но мелкие, едва уловимые признаки подсказывали опытному наблюдателю, что «монолитчик» здесь впервые и выбирает дорогу, основываясь на чьем-то очень подробном рассказе. Тогда выходит, Рикошет тоже соврал, когда сказал, что ему уже доводилось ночевать в застрявшем во временно#й аномалии автобусе?.. Ладно, посмотрим, что это за чудо такое невиданное.

В данный момент Гупи беспокоило другое. Он словно кожей чувствовал, что из фиолетовых зарослей за ними кто-то наблюдает. Детектор жизненных форм, на который то и дело поглядывал Гупи, уверял, что поблизости нет никаких тварей. Но сталкер отказывался ему верить. Что-то тут было не так. Он был убежден, что в зарослях кто-то притаился, хотя и сам не понимал, откуда взялось это чувство. Быть может, растительность была не только странной на вид, но и обладала странными свойствами? Например, экранировала ДЖФ-сканер.

Ощущение реальной опасности, само по себе мерзопакостное, усугублялось тем, что у Гупи не было оружия. Если в лесу, когда следом за ними шли зомби, сталкер не боялся нападения, будучи уверен, что даже без ножа справится с мертвяками, то сейчас он чувствовал себя будто голым перед тем, кто внимательно наблюдал за ним, сам при этом оставаясь невидимым.

Конечно, это могло оказаться иллюзией, игрой воображения, подстегнутой ощущением незащищенности. Но от таких мыслей Гупи, почему-то, не становилось легче.

– Эй, Рикошет, - негромко окликнул «монолитчика» Гупи. Почти так же, как не так давно позвал его Трепло.

– Чего тебе? - на ходу быстро глянул назад Рикошет.

– Дай автомат.

– Я же сказал…

– В зарослях кто-то есть.

– Да ну? - Рикошет посмотрел на дисплей портативного ДЖФ. - Ничего не видно… Он погладил пальцем кнопку настройки и пожал плечами. - Должно быть, у тебя детектор барахлит, Гупи.

– Детектор тут ни при чем, - недовольно скривился Гупи. - Я знаю, слышишь, знаю, там кто-то есть.

– Нет там никого! - уверенно заявил Рикошет.

Как будто забыл, а может, и вовсе не знал, что в Зоне никогда, ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным.

– Дай автомат, Рикошет! - Гупи повысил голос настолько, что даже шедший впереди Вервольф оглянулся. - Боишься, что я убегу?.. Куда? Ночь на носу! Я что, похож на идиота?

– Не паникуй, Гупи…

– Иди ты к черту! Ты еще не знаешь, что такое паника!

– Отдай ему автомат, Рикошет, - неожиданно встал на сторону Гупи Вервольф.

– Я разве просил у тебя совета? - изобразил недоумение «монолитчик». - Вервольф, твое дело стрелять, а думать я буду.

«Грешник» недовольно сплюнул и отвернулся.

– Слушай, Рикошет, не будь дураком…

– Отвяжись, Гупи!

Гупи понял, что продолжать спор бессмысленно. Рикошет относился к трудному в общении типу людей, которые, приняв однажды решение, уже никогда от него не отступаются. Даже если сами понимают, что ведет оно их к могиле. Такое качество хорошо, должно быть, в учебном лагере. Но в Зоне необходимо быть гибким, в десятый, в двадцатый раз менять решение, если того требует ситуация. Там, где гибкий согнется, крепкий сломается. «Ладно, - подумал Гупи, глядя Рикошету в спину, - я тебе это твое «отвяжись» еще припомню. Случай представится, а я не забуду».

И не успел он мысленно пригрозить Рикошету, как живая стена фиолетовых зарослей, вдоль которых они шли, сначала всколыхнулась, будто глубоко и нервно вздохнула, а потом вдруг лопнула и словно выпростала из себя огромного, злобно ощетинившегося, черного, с коричневатыми подпалинами на боках зверюгу.

В отличие от прочих обживших Зону тварей, чернобыльский кабан-мутант не отличался никакими сверхспособностями. Если, конечно, не считать таковыми мощь, скорость и фантастическую живучесть, помноженную на регенеративные функции всего организма. Шкура у кабана-мутанта такая толстая и плотная, что даже пули рикошетят от нее, словно от бронежилета. А острые, раздвоенные копыта и шесть крепких, торчащих из пасти клыков, превращали его в идеальную машину убийства, отключить которую было не так-то просто.

Кабан выскочил из зарослей всего в двух шагах от Рикошета и, понятное дело, именно его зверь избрал своей первой жертвой. Если бы «монолитчик» в страхе кинулся бежать, тут бы ему и пришел конец. Но Рикошет, видимо, имел опыт встреч с кабанами-мутантами. Сталкер даже не стал стрелять, прекрасно понимая, что за то время, которое потребуется зверю, чтобы преодолеть разделяющее их расстояние, он успеет выпустить пол-обоймы. Сам Мюнхгаузен был бы объявлен гнусным лжецом, если бы только посмел заявить, что ему удалось уложить чернобыльского кабана-мутанта всадив в него из автомата пятнадцать пуль. Для кабана это все равно, что пятнадцать вишневых косточек. Если даже какая-то из них зацепит один из жизненно важных органов, тот успеет регенерировать прежде, чем зверюга издохнет. Однако кабан летел на Рикошета, пригнув к земле голову, чтобы снизу поддеть человека изогнутыми, как ятаганы, клыками, а потому почти ничего перед собой не видел. Расстегнув карабин на груди, Рикошет сбросил на землю рюкзак и в тот момент, когда кабан уже готов был вскинуть голову, чтобы насадить его на клыки, прыгнул в сторону.