Нянька для олигарха

— Он тебе это сам доложил? — вкрадчиво спросила Надежда. — Интересно, когда успел?

— Тут не надо сообщать, тут надо мозгами шевелить. А твой Зарецкий на рожон попер, устроил шоу с журналистами…

— Еще неизвестно кто и какое шоу устроил, — произнесла Надежда сквозь зубы, — с лесовозами, например. Думаю, в прокуратуре это дело не замылят. Покушение на жизнь иностранных граждан, это можно расценить как теракт. А за теракты сейчас крепко спрашивают, не так ли?

— Тебе лучше знать, — Николай отвел глаза. — Теперь неприятностей не оберешься…

— Ты-то что беспокоишься, коммерческий директор? Твое дело не стратегию боевых действий разрабатывать, а коммерческие сделки совершать, договоры, заключать, переговоры вести. А ты в парламентеры подался. На меня то зачем вышел? Изложил бы все претензии самому Зарецкому, а то Меньшикову. Наверно, они тебя внимательно выслушают.

— Как же, разбежались. Меня к Зарецкому только на ковер вызывают, на прошлой неделе две сделки с Китаем запороли, не по моей вине, я в отпуске был, а мне сегодня выговор вынесли, с предупреждением. А ты говоришь «выслушают».

— И все же, не лез бы ты со своими предупреждениями. Честно сказать, дурно они пахнут, паникерством, — уже более мягко сказала Надежда. — И заботиться обо мне не надо, как-нибудь сама со своими делами разберусь.

— Но Зарецкому, как не крути, придется сдать комбинат. У Деренталя связи в правительстве, а Стечкин недавно в одном самолете с премьером на какое-то совещание летал в Финляндию.

— Сдать, говоришь, комбинат? — Засмеялась Надежда. — А знаешь, что говорит мой давний приятель опер Слава Миронов по такому поводу? Сибиряки сами не сдаются, но и в плен никого не берут! Так что, Шведов, не попадай в плен, пощады не дождешься!

— О чем ты? — уставился на нее капитан.

— Сам знаешь о чем, — засмеялась Надежда. — Лучше меня знаешь!

— Я к тебе очень хорошо отношусь, — Николай снова отвел взгляд. — Тебе нужно подумать о дочери.

— Ты и о дочери знаешь? — Надежда похлопала его по плечу. — Это уже не удивляет, это уже настораживает. Я не знаю пока, в какие игры ты играешь, моряк, но лучше тебе плыть своим курсом. Пока не поздно!

— Ладно, я тебя предупредил, — Шведов, наконец, оторвался от косяка и в упор посмотрел на Надежду. — Я понимаю, кое-кто тебе свет затмил, но у него жена есть. Учти, в два раза тебя моложе. Так что здесь тебе не пройдет, никакой перспективы.

— А с кем перспектива? С тобой что ли? Милый, ухоженный, обходительный… При деньгах, вероятно? Ты что думаешь, я так изголодалась, что под любого мужика лягу?

— Так ведь чуть не легла, — глаза его зло прищурились. — Тогда, значит, хорош был? В поезде…

— Проваливай, — сказала она тихо и сжала кулаки. — Слишком много ты сдал информации, голубь мой сизокрылый! Только надо посмотреть, кому и сколько! Не боишься на ваших и наших работать?

— Дура, — сказал устало Шведов, — я думал ты — женщина, а ты ментяра забабашенная!

И тогда Надежда молча ударила его под вздох. Она сама не ожидала, что ударит, но слишком уж она не любила, когда ее называли ментярой.

— С-сука! — Николай схватился за живот. Согнувшись, он ловил открытым ртом воздух и силился что-то сказать. Наконец, справился с дыханием, и хотя его лицо перекосило от боли, снова схватился за косяк и с трудом, не сказал, а выдохнул ей в лицо: — Поплачешь еще… Умоешься слезами… Кровавыми…

— Иди уже! — Она брезгливо отряхнула ладонь. — Сейчас Меньшиков придет. Не хочу, чтобы он тебя кривого здесь видел. — И, не оглядываясь, ушла в гостиную.

Через пять минут появился Меньшиков. Все это время она сидела с включенным феном в руках и тупо смотрела в зеркало.

— Что здесь Шведов делал? — спросил он прямо с порога. — Выскочил из ворот, даже меня не заметил. Матом ругается и за брюхо держится.

— Это его проблемы, — сказала она устало и снизу вверх посмотрела на Меньшикова — Есть еще вопросы?

Он подошел и встал рядом. Заложив руки за спину, несколько мгновений внимательно изучал ее лицо, затем спросил:

— Что с тобой? Он к тебе приставал?

— Тебя это так интересует? — Она поднялась и потянулась за ажурной шалью, которая висела на спинке стула.

Но Евгений перехватил ее руку, и крепко сжал своими пальцами.

— Он к тебе приставал? — повторил он уже более настойчиво.

— Отпусти меня, — сказала она. — Мне больно, — и попыталась освободить руку.