Великое Нечто

Но вот еще странная подробность: один из местных, дурачок Федюнька Гугнивый, который месяцами пропадал в лесах и ночевал в шалаше за болотом, утверждал, будто ночью он видел, как Черный камень сдвинулся, поднялся высоко над лесом, с ужасным гулом завертелся, будто в него вселился нечистый дух, а потом упал туда, где лежал. Конечно, Федюньке никто не поверил, но о месте этом давно уже ходили темные слухи. Говорили, что по ночам на поляне происходят шабаши, пляшут лесные огоньки, а из болота выходит вздувшийся утопленник — боярин Путята — и охраняет свой клад.

Временные кольца уплотнились, изображение расплылось, и вновь возникли очертания атолла.

— Мы так и не смогли проникнуть в ту ночь, нас водило вокруг да около. Почему? — спросил Бнург.

Дымла легла на песок и, подложив руки под голову, стала смотреть в небо. Пес увидел, что под мышками у нее пробиваются ландыши, и от удивления осел на задние лапы. Дымла заметила это и усмехнулась.

— Не делай такую глупую морду. Ты не любишь цветы? — томно поинтересовалась она. — Итак, ты спрашивал: почему мы не могли проникнуть в ту ночь? На потоке времени образовался узел.

Бнург вспомнил о Лирде и Грзенке и заспешил:

— Я не могу долго задерживаться, Дымла. Я должен быть рядом с ними. — И он повернулся, чтобы уйти.

— Постой. Я пойду с тобой! Островок мне надоел. Хорошую погоду тоже надо дозировать, — решительно сказала Дымла.

Она взмахнула рукой, и около нее возникло огромное, в три человеческих роста, зеркало.

— Для появления на людях я должна подобрать подходящую форму, — заявила Дымла.

— И какую же?

— Раз я бабка, значит, и форма должна быть соответствующей, — загадочно сказала Дымла. Она подошла к зеркалу и стала трансформироваться.

В зеркале возникла сухонькая морщинистая старушка в синем лыжном костюме. В одной руке у старушки была сумка, полная детского питания, а в другой — двухпудовая гиря.

— А гиря зачем? — удивилась дворняга.

— Должно же у старушки быть хобби, — объяснила Дымла. — Вязание слишком скучно, пускай лучше занимается гиревым спортом.

Она посмотрела на себя в зеркало и скривилась. Нет, эта старуха слишком безобразна. Если уж быть бабкой, то современной.

И Дымла превратилась в цветущую молодую женщину пышных форм, одетую в коротенькую юбочку и майку с надписью: «Kiss me!»

— Такой бабкой быть мне больше нравится! А потеть я буду французскими духами, — в предвкушении успеха сказала Дымла, вертясь перед зеркалом.

Бнург рассерженно стал рыть лапами песок. В этом была вся Дымла — все напоказ.

— На Земле таких молодых бабок не бывает! — желчно сказал он.

— Ха, еще и не такие, ты отстал от времени, — заявила Дымла. — Скажем, я родила в пятнадцать лет. А моя дочь-акселератка опередила меня и родила в четырнадцать. Пятнадцать плюс четырнадцать — двадцать девять. Итак, я бабка в двадцать девять лет!

Дымла достала из воздуха большой кожаный ошейник и надела его на дворнягу. Бнург недовольно зарычал.

— Но-но, без фокусов! — сказала Дымла. — Бытовая деталь… Я не хочу, чтобы тебя забрали в душегубку.

Она крепко взяла поводок в руку и посмотрелась в зеркало.

— Чехов А Пе. Дама с собачкой сто лет спустя, — сказала она.

Глава XXIV

ПОСЛЕДНЯЯ ОХОТА

Майстрюк весь был комок ненависти. Из остававшихся у него семи шаров еще два были уничтожены! Повторно попасться на жалкую уловку с биологическим минированием — такое не случалось еще ни с одним космическим стервятником! Хорошо еще, что другие майстрюки не видели его позора.

У пожирателя оставался последний шанс успешно завершить охоту и завладеть добычей. Никаких сомнений не оставалось — те, кого он раньше принимал за скверно сделанные фантомы, и были настоящими мрыгами.

Цепочка шаров майстрюка стала снижаться, теперь их было всего пять — беловатых туманных сгустков, съежившихся от плотной атмосферы.

Майстрюк чувствовал упругое притяжение материи добычи, послушной, мягкой, хоть сейчас готовой скататься в шар. Нужно было только освободить материю от занимавшей ее души. Шары майстрюка, жаждя мести, хотели немедленно ринуться вниз, но его личностное ядро сдержало необдуманный порыв. Рисковать было нельзя — над трубой, смешавшись с темным дымом, висел кнорс.

Кнорсы и майстрюки — существа сходной газообразной природы — находятся в дальнем родстве, как, скажем, собака и волк. Можно даже предположить, что кнорс был первой попыткой Вселенной сотворить своего разрушителя, растворителя, уничтожителя — майстрюка. И первая попытка ненавидела вторую попытку.