Дочь самурая

Сам он надел ярко-оранжевый. «Веспа» же была розовой. Испанец и американка оба питали слабость с диким цветам.

— Думаешь, я не видела, как ты притащился со своими гладиолусами? — фыркнула Лола. — Поехали.

Обхватив его за пояс, Лола заметила, что парень худой как щепка. К тому же от него хорошо пахло. Как бы Ингрид, которая никогда не умела вести себя с мужчинами, не потеряла голову и не наделала глупостей. А пока работник скорой помощи притормозил и высматривал на улице булочную. Церковь Святой Одилии легко узнать по ее изящной колокольне. Окружная автомобильная дорога была близко, а эта неуместная церковь, казалось, попала сюда с берегов Босфора. В самом же проспекте Малларме не было ничего особенного.

— Тут, — сказал он, останавливаясь.

Лола, по возможности сохраняя достоинство, слезла с безвкусной «веспы». Она сняла шлем и смотрела, как он снимает свой. Даже с этой штуковиной на голове он оставался красивым. Беда да и только.

Витрина булочной говорила о многом. Она излагала сагу семьи Паризи. Они занимались хлебопекарным ремеслом из поколения в поколение и хвалились, что пекут самые расхрустящие багеты в Париже. Развеселый Ришар позировал вместе с телеведущей, которая улыбалась белозубой улыбкой маленькой акулы. Была также блондинка лет двадцати в таком же безупречно-белом колпаке и фартуке, как у весельчака Ришара.

Дверь им открыл сам булочник. Вид у него был столь же приятный в трех измерениях, как и в двух, и от него исходил расчудесный запах. Лола билась бы об заклад, что пахнет кулебякой. Кулебякой с маринованным мясом. Она представилась комиссаром в отставке, ведущим расследование для своего друга Мориса Бонена, предъявила свое старое удостоверение, и Паризи взглянул на него, не переставая улыбаться.

— Я хотела бы поговорить с молодым Жюлем.

— Мой сын здесь, он вам сам все объяснит. Мы заканчиваем ужинать. Прошу вас, входите.

Лола и Диего вошли в гостиную, которую они уже видели в Интернете. За столом вокруг остатков кулебяки сидели трое. Лола порадовалась тому, что у нее такой хороший нюх, узнала блондинку со снимков и заметила веб-камеру, установленную на камине. Рядом с дочерью хозяина сидел молодой бородач и сорокалетняя женщина, которая, судя по семейному сходству, вероятно, приходилась ей матерью.

— Хотите шинона? — предложил Ришар Паризи.

— Не откажусь, — ответила Лола.

— Я тоже, — сказал Диего Карли.

Лола подумала, что кусок кулебяки пришелся бы весьма кстати после этого вечера, заполненного мексиканским пивом и отвратными чипсами, тщетно пытавшимися вызвать в памяти Акапулько. Молодые люди и их мать были не столь жизнерадостными, как булочник. Лола объяснила им, что пришла с миром и хочет помочь другу. Диего Карли сидел за столом в кругу семьи и, казалось, чувствовал себя непринужденно. Блондинка поглядывала на него с интересом. Мать тоже. Зато бородач явно был не в своей тарелке.

Лола ожидала семейной саги, и она не ошиблась. Она узнала, что Жюль — брат Жюльет и, следовательно, сын Ришара и его жены Мартин. Паризи и Бонены связаны родственными узами. Мартин Паризи — сестра Александрии, покойной жены Мориса Бонена. Вопреки своим обещаниям, вместо сына пояснения давал старший Паризи. Жюль снял падение своей кузины Алис по профессиональной привычке. И как настоящий профессионал, он сразу же продал свой репортаж одному каналу.

Жюль Паризи слушал, никак не реагируя. Лола постаралась придать себе вид сердобольной бабушки. Казалось, она дремала, сжимая в руке бокал с шиноном. Мать молчала, время от времени кивая головой в знак согласия. Она разрезала остатки кулебяки и раздала их членам семьи. Ужин увенчался весьма аппетитным на вид салатом. Лола обратилась в слух, одновременно глотая слюнки. При этом она все время ощущала на себе неотвязный глазок веб-камеры и воображала, как на нее смотрят сотни пользователей Интернета. Лола Жост — звезда «Фермы» на проспекте Малларме. Кто бы мог подумать?

— Она предложила поработать с ней, — виноватым голосом начал Жюль. — Это случилось не в первый раз.

— А что надо было делать?

— Снимать день рожденья одного мальчика.

Лола попросила рассказать поподробнее.

Алис часто прибегала к помощи кузена Жюля, чтобы оказать клиентам дополнительную услугу. Она изображала Бритни Спирс, а он снимал короткий репортаж о празднике. Забавные интервью с гостями, выдержки из шоу, задувание свеч и т. д. Алис либо платили сразу, либо переводили деньги на счет «Праздника, который всегда с тобой». Все зависело от ее настроения и обстоятельств. Другими словами, иногда Алис Бонен договаривалась с клиентами напрямую, что позволяло им сэкономить на комиссионных, а двоюродные брат и сестра получали свой гонорар полностью.