Дочь самурая

Си-ди-плейер запел голосом Лолы: «А Ингрид-бродяжка, американка, жаждущая любви, просто за-нууууда, которая не умеет готовить топинам-буууууры…» Ингрид пожала плечами и, мечтая о ледяной воде, способной утолить всякую жажду в этом мире, открыла холодильник.

Там, скорчившись, лежала Алис Бонен, одетая в блестящее, покрытое инеем платье. «Черт побери, это ужасно, но очень красиво», — подумала Ингрид, отступая к широкому окну, которое только что возникло у нее на кухне. Ей надо было бежать, чтобы разоблачить сукина сына, засунувшего Алис в холодильник. Она думала, что окно разлетится вдребезги, но ее тело прошло сквозь него безо всякого вреда. Какой-то миг она барахталась в воздухе. Закричала и стала падать, падать, падать…

Ингрид проснулась вся в поту. Ей приснился кошмарный сон, но она забыла подробности. Осталось только ощущение падения в пустоту. Она встала с жаждой потерпевшего кораблекрушение; по совету друзей она оставила окно закрытым, и в комнате было душно, как в парилке.

Сквозь шторы просачивался свет уличных фонарей. Она разглядела гладиолусы в стоящей на полу вазе, помедлила, прежде чем открыть холодильник, затем успокоила себя: его протерли дезинфицирующим средством и в нем не было ничего страшнее воды. Она напилась.

Послышался шум мотора. С улицы Фобур-Сен-Дени донеслись голоса. Ингрид узнала Лолу, необъятную в этом ужасном сиреневом платье. Она разговаривала с мужчиной на мотоцикле. Медбрат Карли. Он сорвался с места и умчался. Ингрид захотелось разузнать побольше, но идея выйти на улицу в трусах и застиранной майке была чревата последствиями. Вдруг Диего вздумается вернуться?

Посмотрим, сочтет ли отставной комиссар нужным рассказать о своей ночной поездке. Она вновь улеглась, напевая; несмотря на обрывки кошмара в памяти, ей было весело. «Ингрид-шутница, американка, жаждущая любви, просто за-нуууууда…» Но откуда взялись эти странные слова на мотив Риты Мицуко? Вот что бывает, когда перед сном без конца слушаешь одну и ту же песню.

11

На ней было шелковистое пончо, напоминавшее о дневном небе, и широкие брюки, наводившие на мысль о небе ночном. Эти поэтические штрихи не вязались с широкими плечами, невольно внушавшими уважение. Ингрид находила в Карин Лебуте сходство с Убийцей Дейзи, рыжей кечисткой, в которую в восьмидесятые годы влюбился ее дядя Дейв, обожавший только нестандартных женщин. К тому же у хозяйки фирмы «Праздник, который всегда с тобой» была пышная шевелюра цвета огненного меда, в которой заколка в форме бабочки казалась метафорой щемящей хрупкости всего сущего. И, как Убийца Дейзи, она не выглядела покладистой. Она говорила по телефону с собеседником, которому явно не собиралась делать подарки. Ингрид представила Убийцу-Карин колдуньей, способной превратиться в дракона. Тогда бабочка на голове чудища покажется не больше микроба.

Начиная от порога, офис был выкрашен черным лаком, призванным околдовывать посетителей. Дизайнер добавил мерцающие звезды и планеты, а также стеклянные шары вроде тех, что крутятся под потолком в ночных клубах. Афиши на все лады расхваливали развлечения, предлагаемые фирмой. На одной из них брюнетка с ярко-красной помадой на губах веселилась в казино, как никогда в жизни. На другой Далида красовалась рядом с английской королевой, а на заднем плане Траволта, охваченный лихорадочным возбуждением субботнего вечера, в белом костюме и с микрофоном в руках, пожирал их глазами. Ингрид и Лола подошли поближе, чтобы убедиться, что перед ними три очень удачных двойника знаменитостей.

Им пришлось подождать, пока мадам Лебуте, не отступая ни на пядь, сражалась по телефону с наглецом, требующим свой гонорар. Учитывая, что он опоздал на свадьбу в Отёй, «он должен выплатить контрибуцию, равную половине положенной суммы». На этот счет у артиста было другое мнение.

— Ты в твоем возрасте еще веришь в Деда Мороза, Бернар? Думаешь, мне трудно найти двойника Флорана Паньи? В наше-то время? Да стоит мне крикнуть: «Следующий!» — и парень, по крайней мере такой же талантливый, станет есть у меня с руки. И не оставит ни крошки. Понял? Что значит «нет»?

Ингрид повернулась к улице. Вне этого вертепа, полного искусственных светил, не видно ни души. Как и когда они пришли. Она взглянула на Лолу, которая, казалось, кипела под слишком плотной крышкой. Та поднялась и велела ей удерживать занятые позиции: она скоро вернется.