Дочь самурая

Диего не выразил ни беспокойства, ни любопытства. Да и откуда им взяться в больнице Святого Фелиция? В конце концов он все же выкроил для нее минутку. Она сразу взяла быка за рога.

— Рука в холодильнике у Ингрид из морга больницы Святого Фелиция. Это уже становится навязчивым.

— Я же дал слово, что я тут ни при чем.

— Меня смущает твой дар сочинять сказки. Ты вроде идешь танцевать сальсу, а оказываешься на дежурстве.

— Очень просто, я сделал и то и другое.

— Тебя следовало бы назвать «танцующим суперменом», ты что, никогда не спишь?

— После смерти Алис я мало сплю. Собственно, у меня тут есть кушетка.

— Странное место для ночлега.

— Алис обклеила мою квартиру обоями с ангелочками и сердечками.

— Ну и что?

— Я не успел их переклеить. Глядя на них каждый день, можно сойти с ума. Невольно вспоминаешь, какая она была забавная и сколько зла я ей причинил. Поэтому я часто укрываюсь здесь.

— Ты чудесно умеешь все объяснять, мой милый мальчик.

— А вы, Лола, задавать вопросы в любое время дня и ночи. И потом, вы, кажется, вне себя, хотя вам следовало бы быть в постели. В конце концов, что происходит? И где Ингрид?

— Этого я как раз не знаю.

— Я пойду с вами! Надо ее найти.

— Хотелось бы знать, где искать.

Она смотрела на него испытующе. Взволнованный, уставший, искренний. Но всякий раз, когда внимательно рассматриваешь этого парня, у него невинный вид. В данных обстоятельствах это выглядит очень подозрительно. Она позвонила Ингрид домой, ей ответил чертов автоответчик и веселый голос подруги. Диего сел рядом.

— Четыре часа утра, Лола.

— Невелика новость.

— Я хочу тебе кое-что предложить.

Как ни странно, ей понравилось, что он говорит «ты». От этого проклятая, слишком лунная ночь казалась теплее. Она повернулась к нему и убедилась, что он так же беспокоится, как и она. Или же он прирожденный актер, и ему никогда не понадобятся уроки Папаши Динамита.

— Я разбужу Виктора Массо, работника морга. Но с ним надо вести себя осторожно, он человек взбалмошный. Неизвестно, что взбредет ему в голову.

— Надеюсь, моя голова ему понравится.

— Пока он придет, ты могла бы прилечь отдохнуть.

— Стоит мне только опустить голову на подушку, как у меня перед глазами будет плясать Ингрид и нести всякую чушь. Благодарю покорно. Я лучше уж останусь в вертикальном положении.

— Надеюсь, вы не творческий человек, мадам Жост?

— Ни в коем случае, мсье Массо.

— У нас не жалуют творческих людей. В этом отношении мое начальство непреклонно. Вы не представляете себе, сколько на свете творческих личностей, которых вдохновляет смерть. Фотографы, киношники, авторы детективов, живописцы, рисовальщики комиксов и так далее. Они приходят к нам с горящими глазами, только бы перед ними распахнули ворота нашего царства и насытили их большое прожорливое вдохновение, недорого взяв за услуги. Я прав, Фрамбуаз?^[30]

Женщина, которую назвали Фрамбуаз, сидевшая рядом с начальником в унылом, набитом документами офисе, лишь кивнула головой. Единственным цветным пятном здесь был большой аквариум, в котором плавали рыбки кои. Судя по всему, молодую женщину не больше, чем китайских рыбок, смущал запах антисептиков, впрочем, не способный перебить легко узнаваемый запах разлагающихся тел. Ей было лет тридцать, спокойное, приятное округлое лицо, в руке картонный стаканчик с кофе. Но чувствовалось, что она вот-вот заснет. Виктор Массо представил ее Лоле со словами: «Франсуаз Рише, моя помощница. И ей совершенно незачем спать, пока я буду делиться с вами своими познаниями. Ведь учиться можно во всяком возрасте и в любое время дня и ночи, верно, Фрамбуаз?»

— Никакого вдохновения, которое надо насыщать, у меня нет, — продолжала Лола. — Зато есть подруга, которая куда-то запропастилась. Она обнаружила в своем холодильнике руку одного из ваших постояльцев. Некоего Артюра Рюфена.

— Куда-то запропастилась? Как вас понимать?

— От нее нет ни слуху ни духу, ее нигде не найти. Но все же я должна ее отыскать.

— Ради этого стоит потрудиться.

Массо включил компьютер и начал поиск в базе данных. Он приставил свой тонкий палец к экрану и объявил, что Рюфен действительно значится в списках. Сообщив об обстоятельствах его поступления и о том, что проводилось вскрытие, он не открыл Лоле ничего нового. Она слушала не перебивая, но время от времени поглядывала на помощницу. Смерть бедняги Рюфена не оказала на нее ровно никакого воздействия, у нее по-прежнему слипались глаза. Спрашивается, когда эта молодая женщина соберется выпить свой кофе? Лола уже выпила несколько стаканчиков, пока ждала Массо, и теперь у нее учащенно билось сердце. От этого часть ее словно спала, и, как в дурацком сне, ей мерещилась Ингрид, говорившая: «Давай потрясем спящих красавиц, как груши, тут ты права, Лола. Но спрашивается, зачем ты мне без конца твердишь о фруктах и овощах?»

---

30 Малина (фр.).