Дочь самурая

Диего повернулся к Лоле.

— Поль говорит об Адаме Ноне, уборщике. И правда, что-то его не видно. Ты не окажешь мне услугу, Лола?

25

Они направились к улице Тераж, ведя с собой того, кого Ингрид, наконец, узнала. Это оказался тот самый больной в ужасном состоянии, у постели которого дежурил когда-то уборщик печального образа. Теперь они знали, как его зовут.

Поль волочил ногу, они приноравливались к его походке. Он рассказал им о своих несчастьях. Он жил и работал у своих дяди и тети, владельцев кафе. В обмен на пропитание и кров он мыл посуду, чистил овощи, убирал кафе и квартиру, ходил за покупками, гладил, кроме того, чистил обувь. И с лестницы-то он упал, когда протирал окна кафе «У Люлю».

Дверь кафе оказалась запертой. Из-за витрины долетали обрывки песни. Поль обратил их внимание на то, что не было таблички «Закрыто», которую дядя Люсьен всегда вывешивал, прежде чем запереть кафе на ночь. К тому же «У Люлю» должно уже было открыться. Лола спросила, почему у него нет своего ключа. Он объяснил, что тетя хотела знать, когда он приходит и уходит, и считала, что он слишком молод для того, чтобы иметь свои ключи. Ингрид набрала номер телефона, указанный на стеклянной двери, и на фоне музыки послышался звонок. Хозяева жили в квартире над кафе и должны были взять трубку, так как номер в кафе и квартире был один.

— Они живут наверху, а где же живешь ты, Поль?

— Ну там… внизу.

— Где внизу?

— Где бочки и бутылки.

— В погребе?

— Э-э-э, да, в погребе.

Они обменялись понимающими взглядами. Потом Лола предложила взломать замок. При ней был прекрасный штопор Монтобера, который, должно быть, осчастливил тысячи людей. Она вынула его из кармана и задумчиво рассматривала. Жаль было уродовать такой инструмент. Ингрид предложила разбить стекло, чтобы открыть дверь изнутри. Поль перепугался, уверяя, что дядя рассердится. Лола объявила, что другого выхода нет; если необходимо проложить дорогу, приходится пробираться сквозь джунгли с мачете в руках, иначе не попадешь в царство Истины. Пока Лола гипнотизировала Поля рассказами о путешествиях в духе Конрада вперемешку с Левингстоном, Ингрид ударила в дверь правой кроссовкой. Звон разбитого стекла растворился в уличном шуме.

В кафе пахло горячими сандвичами, табаком и алкогольными напитками всех видов. Но им не ударил в нос тошнотворный запах, говорящий о том, что здесь произошло убийство.

Здесь действительно звучала песня. Бодрый голос Пьера Перре плохо вязался с мрачной обстановкой кафе.

• «Ее зовут вертихвосткой, цветком пригорода. / А талия у нее тощая, как пенсия у стариков…»

— Дядюшка Люсьен никогда не оставляет включенным радио. Зачем зря расходовать электричество.

Втроем они поднялись по лестнице, хорошо пахнувшей настоящим воском, как в прежние времена. Лола представила себе, как Поль часами натирает ее по старинке, стоя на четвереньках. Квартира была битком набита мебелью, также тщательно натертой воском, безделушками и скатерками. Единственное, что напоминало о современности, — это внушительных размеров телевизор. Так как дяди и тети в их уютном гнездышке не оказалось, все спустились в бар.

За стойкой сидел мужчина. Вскоре выяснилось, что это был Жерар, местный завсегдатай. Верный клиент настойчиво требовал стаканчик белого вина, и Поль поспешно прошел за стойку, чтобы обслужить его здоровой рукой. Жерар разговорился с вновь обретенным официантом, упомянув о своем отчаянии, когда он обнаружил, что его любимое заведение закрыто, и о том, что уже подумывал открыть конкурирующее кафе. Лола завершила свой обход и встала посреди кафе, скрестив руки на груди. Резвясь, ностальгия перепрыгивала из эпохи в эпоху. Перре со своим цветком предместья умолк. Жоржет Плана вносила свою ботаническую лепту, распевая «Рикита, прекрасный цветок Явы», и жаждала любви и поцелуев, как все или почти все.

— Может быть, им надоело коллекционировать деньги и скатерки, и они отправились в Папуа-Новую Гвинею? — предположила Ингрид. — Между прочим, и нам не мешало бы туда отправиться. Предпочитаю комаров червям.

Лола стояла в той же позе, уставившись в потолок цвета старого шоколада с молоком с рядами неоновых лампочек.

— Послушай меня, Поль, дружок. Я пошел к Ненессу, ты его знаешь, это владелец «Трех Столбов». Только представь себе, двадцать лет ноги моей там не было, — вещал завсегдатай Жерар.