Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...

Это я понимаю. Нервы у всех не железные. Тем более тональность моих слов была такова, что при желании ее можно было счесть не только ретроспективной.

Господин профессор потянулся к сигарной коробке. Берестин предупредительно щелкнул зажигалкой. Я сидел спокойно, безразлично даже. Чтобы знал, кто в доме хозяин.

Константин Васильевич несколько раз пыхнул, разок затянулся. Нормальному человеку достаточно, чтобы вернуться в горизонт текущих реальностей.

– Вы ведь меня не дослушали, – сказал он примирительным тоном. – Было время, сказал я, когда мне казалось… Готов признать, что моментами слегка ошибался. Вот и сейчас. В действительно критический, может быть – судьбоносный момент вы нашли правильную линию поведения…

Это он наверняка к тому, что наша главная заслуга – обратиться к нему за советом и помощью.

– Так давайте же со всей серьезностью обсудим вставшую перед нами угрозу. Она действительно такова, что даже я сразу не представляю, как к ней подступиться. Но носа вешать не следует. Ни в коем случае…

Глава двенадцатая

Легенду, оправдывающую появление Удолина в Замке, мы придумали простейшую, на девяносто процентов она и легендой-то не являлась. Братство, мол, настолько обеспокоено душевным здоровьем Шульгина, пережившего целую серию психических травм, что решило вызвать профессора для консультаций. Поскольку Братство пока еще не собралось в полном составе, я воспользовался прерогативой и сделал это лично.

Профессор владеет собственными, несовместимыми с нашим материалистическим мировоззрением методиками психоанализа, и, если в самых глубинах Сашкиной души образовались какие-то деформации, паразитные связи и очаги застойного возбуждения, никто не сможет ему помочь лучше Константина Васильевича. Это было правдой. То, что с его помощью мы надеемся попытаться выяснить, чем является «планета Зима» и является ли вообще чем-нибудь, – тоже соответствовало действительности. По крайней мере, меня эта загадка волновала до чрезвычайности.

А вот то, что я рассчитывал использовать мистика и некроманта для контроля над тайными, если они есть, замыслами Антона и Арчибальда, должно было, разумеется, оставаться нашей тайной. Как и то, что определенный контроль мы с Берестиным решили установить и над нашими друзьями. Для предупреждения возможного вторжения в их личности, не важно, с чьей стороны. По крайней мере, Удолин, разобравшись в обстановке, заявил, что для него такой контроль труда не составит.

– Еще ничего не зная о вас, с большого расстояния я сумел уловить исходящие флюиды и предостерег Агранова от попыток обращаться с вами, как с обыкновенными белогвардейскими агентами… Он меня не послушал, от чего поимел, как известно, серьезные неприятности. А ведь умнейший человек, сам не чужд некоторых тайн.

– Это еще как сказать, – возразил я. – Не сцепись он с нами, судьба его могла оказаться намного печальнее, вплоть до прекращения физического существования в результате внутриведомственных разборок. Пуля в затылок из «нагана» – и амбец котеночку! Что в реальности и случилось. А сейчас он благоденствует, пользуясь нашим покровительством. Глядишь, доживет до глубокой старости…

– Не стану спорить. Надеюсь, моя работа в Замке будет не менее плодотворной и взаимополезной (очень двусмысленно прозвучало). Признаться, мне не терпится попасть туда и познакомиться с ним в нынешнем качестве. В прошлом личный контакт получился несколько неопределенным.

– Дождемся возвращения Ирины с Олегом, тут же и отправимся.

…Только мы успели приступить к обсуждению некоторых деталей предстоящего, как открылось «окно», поддерживаемое московским «стационаром». Теперь мы были прочно связаны с базовой столешниковской квартирой, фиксироваyно пребывающей в двадцать пятом году, а через соседнюю, нами не так давно приобретенную и дооборудованную, имелись выходы в оба варианта недавно там наступившего две тысячи пятого/шестого годов. «Нашего» и «монархического».

Пространство для маневра расширилось, и я предложил крымскую нашу дачу временно законсервировать, все нужное отсюда забрать, оставив взамен несколько следящих устройств, и до эвакуации в Замок переместиться в Москву. Если дуггуры все ж таки нас засекли и предпримут ответные действия, то явятся непременно сюда, а мы получим солидную фору. Не говоря о том, что «столешниковская позиция» не в пример оборонопригоднее отдельно стоящей дачи.