Чем черт не шутит

– Какие счетчики?

– Однофазные на двухфазные.

– Нет, не я.

– А кто ж тогда?

Вопрос был задан с такой конкретной определенностью, как будто старушка точно знала, что я в курсе системы замены счетчиков не только в доме, но и во всем районе.

– Я не знаю.

– А кто знает?

– Наверное, глава Управы, – предположил я.

– А ты кто такой?

Глаза бабули подозрительно сузились. И это был нехороший, очень нехороший знак. Ежели бабуля заподозрит во мне татя, так мне будет уже не отвертеться. Придется разбираться не с ней, а с милицией, которая непременно явится на ее крики о помощи. А даже если и не явится, лишний шум нам был совершенно ни к чему. Поэтому, подумав секунду-другую, я нашел ответ, который, на мой взгляд, должен был вдохновить бабулю не на возмущенные крики, а на некое созидательное действо. Хотя, нет, это я, пожалуй, загнул. Я ожидал лишь того, чтобы бабуля от меня отвязалась. Вот я и спросил ее:

– Вы, мамаша, на выборы ходите?

– А то как же! – расправила плечи боевая старушка. – У нас нынче демократия!

– Я в курсе, – заверил я ее. – Поэтому и пришел, чтобы лично пригласить вас принять участие в очередных выборах, которые состоятся…

Я не знал, когда именно состоятся очередные выборы и кого на них будут выбирать. В отличие от политически грамотной бабули, я на выборы не ходил уже давно. С тех самых пор, как понял, что выбирать-то там, в общем, нечего. «В мешке гнилых персиков целый желудь – и то не найдешь» – так говорил Император Ху.

– Вы знаете, когда состоятся выборы? – строго посмотрел я на бабушку.

Та ничуть не смутилась.

– Когда листовками избирательными всю дверь подъездную заклеят и календарики с депутатами бесплатно раздавать станут, вот, значит, тогда они и состоятся.

У нее, похоже, на любой вопрос был готов ответ.

– А можно поинтересоваться, за кого вы голосуете?

– А вот это уж не твое дело!

– Вы, конечно, имеете право не отвечать…

– За Христиано-Коммунистический Союз!

– Хороший выбор! – похвалил я бабулю.

Хотя понятия не имел, о чем она говорит.

– Знамо дело! – довольно улыбнулась та.

– Так вот, уважаемая, я приглашаю вас в очередной раз снова прийти на избирательный участок и вновь отдать свой голос за Христиано-Коммунистический Союз! За нерушимый, так сказать, блок коммунистов и православных! – Я участливо распахнул перед бабушкой дверь. – Прошу вас!

Взгляд старушки вновь сделался подозрительным.

– Куда?

– Я хочу, чтобы вы пошли к себе домой и еще раз как следует обдумали то, что вы сейчас сказали. Мы хотим, чтобы это было не импульсивное решение а осмысленный выбор. Вместе мы победим!

– Так ты агитатор!

– Точно!

– А я ведь в другом подъезде живу! – Бабуля махнула рукой в конец дома.

– Тогда, если встретите другого нашего агитатора, скажите, что я с вами уже побеседовал.

– Да я и еще разок могу, – довольно улыбнулась бабуля.

– Ну так замечательно! Тогда поспешите, а то упустите моего коллегу.

Бабуле, видно, нравились беседы на политическую тему. А может, ей просто не с кем было поговорить. Осенив меня крестным знамением, она засеменила к своему подъезду.

Не успел я перевести дух, как из подъезда вылетел Гамигин.

– Ну?

– Есть…

– Точно?

– Кажется…

– Где?

– Шестой этаж, сто сорок шестая квартира… – Гамигин почти без сил упал на скамейку. – Но я не уверен.

Я достал коммуникатор и набрал номер Семена.

– Как у вас?

– Пока ничего.

– Шестой подъезд прослушивали?

– Еще не дошли.

– Шестой подъезд, шестой этаж. – Я развернул на дисплее план квартир шестого этажа, – на вашу сторону выходит балкон и окно слева от него.

– Сто сорок шестая квартира. – Семен, видимо, тоже сверился с планом. – Есть. Сейчас проверим.

Я посмотрел на Анса.

Демон сидел уронив руки на колени и опустив голову. Мне не было видно его лица. Но я мог себе его представить. Больше всего он сейчас боялся ошибиться. Успокаивать его было глупо. Нужно было ждать. Хотя и мне это было нелегко. Я постоянно думал о Лое. Я просто не мог не думать о ней. Я представлял ее себе, привязанной к стулу, с кляпом во рту. Вряд ли святоши обошлись с ней более милостиво. Лоя не из тех, кто может смириться с ролью заложника и сидеть спокойно на табурете, попивая чай, в ожидании, когда все разрешится. Она будет сопротивляться до последнего. Даже если в этом не будет никакого смысла. Уж в этом-то я был уверен. Я пытался представить, что сейчас чувствует Лоя? О чем она думает, глядя на врагов? И временами мне начинало казаться, что я не хуже демонов могу общаться на расстоянии с тем, кого я по-настоящему люблю. Так что, мне даже представлять не нужно было, как ощущает себя Гамигин. Одно слово – паршиво.