Заповедное место

Впоследствии он не мог точно вспомнить, была ли в его голосе уверенность.

У его ног лежал Мордан: майор держался за пах, прерывисто стонал, из глаз текли слезы. Адамберг машинально наклонился над ним и ободряюще потряс за плечо.

— Тяжелый случай, Мордан. Я не совсем понял, что вы пытаетесь сделать, но в другой раз делайте это лучше.

X

Опираясь на руку комиссара, Мордан заковылял к остальным полицейским. Лейтенант Фруасси, сменившая Ламара, привезла обед на всех и уже накрывала стол в саду. На Фруасси всегда можно было положиться: она снабжала своих коллег провиантом, как в военное время. Эту вечно голодную худышку неотвязно преследовала мысль о еде; она даже устроила в помещении Конторы хранилища, заполненные продуктами. Подозревали, что эти хранилища более многочисленны, чем тайники, в которых Данглар прячет белое вино. По мнению некоторых, спустя двести лет там еще будет чем поживиться, тогда как бутылки Данглара к тому времени давно уже опустеют.

У лейтенанта Ноэля имелось на этот счет свое мнение. Ноэль был самым грубым человеком в Конторе; женщины говорили, что он пошляк, мужчины — что он троглодит, с задержанными он обращался, как деспот. От него было больше неприятностей, чем пользы, но Данглар считал его присутствие необходимым, утверждая, что Ноэль сконцентрировал в себе все отрицательные свойства полицейского, поэтому рядом с ним каждый из них становится намного лучше. И Ноэль охотно исполнял эту роль. Но странным образом он лучше всех был осведомлен о тщательно скрываемых секретах своих коллег. То ли его напор сокрушал любые заслоны, то ли люди не стыдились обнажать перед ним темные стороны души, поскольку он был большой специалист по этой части. Ноэль утверждал, что постоянная потребность в еде у лейтенанта Фруасси — результат детской травмы: однажды, когда она была грудным младенцем, ее мать потеряла сознание и на четыре дня оставила ее без молока. И теперь, говорил он, глумливо хихикая, Фруасси постоянно ищет материнскую грудь и одновременно кормит других, вот почему она не может поправиться ни на килограмм.

Было три часа. Подкрепившись, полицейские оживились и только тогда стали спрашивать, что, собственно, произошло в саду. Они знали: Ретанкур преследует подозреваемого (а значит, его песенка спета) и ее сопровождает бригада полицейских из Гарша, три машины и четыре мотоциклиста. Но она не выходила на связь, и комиссар уточнил, что она стартовала с трехминутным опозданием, получив удар в солнечное сплетение. И что этот парень, Буйный Эмиль, одиннадцать лет тюряги и сто тридцать восемь запротоколированных драк, вполне способен удрать от Ретанкур. Адамберг бегло упомянул о своих разногласиях с Морданом и описал сцену, которая спровоцировала побег подозреваемого. Никто не решился спросить, почему Эмиль не ударил самого Адамберга и почему комиссар не бросился в погоню за ним. Ретанкур бегала вдвое быстрее, чем любой мужчина в Конторе: ничего удивительного, что Адамберг отпустил ее одну. Мордан методично поглощал еду; вид у него был мрачный, и коллеги думали, что он обеспокоен состоянием своих тестикул. Всем, кто перелистал досье Эмиля, запомнилось, как он одним ударом локтя навсегда лишил мужской силы некоего автогонщика. За эту драку его приговорили к году тюрьмы и выплате компенсации, которая висела на нем до сих пор.

Адамберг наблюдал за подчиненными, не знавшими, как себя вести: хоть им и было жаль коллегу, получившего такую травму, они не решались выразить ему сочувствие. Ибо каждый, включая Эсталера, сознавал, что Мордан зачем-то нарушил существующий порядок, добился постановления о задержании, не поставив в известность Адамберга, и в результате, словно новичок, спугнул подозреваемого.

— Кто утром загрузил в фургон последние контейнеры с образцами? — спросил Адамберг.

Он машинально взял полупустую бутылку и вылил себе в стакан ее содержимое. Стакан наполнился мутной рыжеватой жидкостью.

— Это сидр из моих родных краев, — пояснила Фруасси. — Он портится через час после открытия бутылки, но вообще он очень хороший. Я подумала, он нас немножко развеселит.

— Спасибо, — ответил Адамберг и залпом проглотил терпкую жидкость.

Помимо неустанной заботы о том, чтобы накормить своих товарищей, Фруасси еще и старалась поддерживать их настроение хотя бы на таком уровне, чтобы они могли весело и непринужденно общаться друг с другом. Этого нелегко было добиться от вечно недосыпающих сотрудников уголовной полиции.