Заповедное место

— По парижскому времени?

— Да. У вас будет уже девять.

— Ни секундой раньше, — повторил Адамберг. Он испытал огромное облегчение, узнав, что мать Кромса — вице-президент Государственного совета. Он не припоминал, чтобы ему доводилось заниматься любовью с девушкой по имени Жизель, но мог поклясться, что никогда не спал с этой вице-президентшей.

Адамберг выключил телефон, который дал ему Вейль, и вынул из него батарейку. Утром он выйдет из гостиницы в девять утра: надо будет придумать какое-нибудь объяснение для хозяйки. Адамберг закусил губу. Он ведь с чистой совестью заверял Кромса, что помнит имена и лица всех женщин, с которыми занимался любовью. А эта женщина была у него только вчера. Он стал вспоминать все новые слова, которые услышал накануне — «кручема», «даница», «хвала». Даница, вот как ее зовут. И вдруг он остановился перед дверью мельницы. Из памяти улетучилось еще одно имя, и это уже было серьезно. Как звали солдата, которому Петер Плогойовиц изгадил жизнь? Он еще помнил это, когда сворачивал на тропинку вдоль реки. Но звонок Вейля затуманил ему мозги. Он обхватил голову руками, пытаясь вспомнить, но ничего не получалось.

Сзади послышался шум, как будто по полу волокли тяжелый мешок. Адамберг обернулся: на мельнице явно был кто-то еще.

— Ну что, придурок? — произнес в полутьме знакомый голос.

XXXV

Адамберг очнулся от треска клейкой ленты, раскручиваемой рывками. Кромс обматывал его широким скотчем, который используют при переездах. Ноги были обездвижены заранее. Парень перетащил его через порог, а потом запихнул в машину, стоявшую метрах в двадцати от мельницы.

Сколько времени он пролежал на полу со связанными ногами? Очевидно, Кромс оставил его на мельнице до наступления темноты, сейчас было уже больше девяти вечера. Он пошевелил ступнями: все остальное было спеленато, как у египетской мумии. Руки натуго стянуты, рот заклеен. Он не мог разглядеть парня, видел только смутные очертания его фигуры. Но все слышал — скрип кожаной куртки, натужное пыхтение, невнятные возгласы. За этим последовала недолгая поездка на заднем сиденье машины, на расстояние меньше километра. Потом Кромс потащил его за связанные запястья, словно его руки превратились в ручки огромной корзины. Тащил метров тридцать, пять раз останавливался передохнуть, и под спину Адамберга подкатывался гравий. Наконец бросил свою ношу и, все еще пыхтя и бурча, отпер дверь.

Гравий в нескольких местах проколол рубашку. Где в Кисилове Адамбергу попадался остроконечный гравий? Черный, какого не бывает во Франции? Парень повернул в замке ключ, массивный и старый, если судить по звяканью. Потом подхватил Адамберга под связанные руки, проволок вниз по каменным ступенькам и бросил на пол. Точнее, на утоптанную землю. Кромс разрезал скотч, стягивавший ему запястья, затем снял с него куртку и рубашку, для скорости орудуя ножом. Адамберг попытался сопротивляться, но он слишком ослаб, связанные ноги закоченели, а грудь была придавлена сапогом Кромса. Парень опять взялся за скотч, теперь он примотал руки Адамберга к туловищу и надежно зафиксировал ступни, до этого остававшиеся свободными. Потом отступил на несколько шагов и, не произнеся ни слова, вышел: Адамберг услышал, как захлопнулась дверь. Ночь сегодня была теплая, а здесь царили лютый холод и непроглядная тьма. Значит, это подвальное помещение, причем без окон.

— Знаешь, где ты находишься, придурок? Зачем ты не оставил меня в покое?

Голос был искаженный, звучал резко и сопровождался шипением, как будто доносился из старого радиоприемника.

— Поскольку я раскусил тебя, легавый, я теперь принимаю меры предосторожности. Ты внутри, а я снаружи. Разговариваю с тобой через передатчик, который подсунул под дверь. Ори сколько хочешь, тебя никто не услышит, можешь даже не пробовать. Сюда никто не приходит. Дверь толщиной в десять сантиметров, стены как в крепости. Или как в бункере.

И Кромс рассмеялся — коротким глуховатым смешком.

— А знаешь почему? Потому, придурок, что это могила. Самая надежная могила в Кисилове, специально устроенная так, чтобы из нее нельзя было выбраться. Поскольку ты ничего не видишь, я расскажу про это местечко: ты должен представить его себе, перед тем как умрешь. С одной стороны — четыре гроба, составленные штабелем, с другой — пять. Итого девять мертвецов. Ну что, нравится? А если ты откроешь нижний гроб справа, я не гарантирую, что там окажется скелет. Возможно, ты обнаружишь целехонькое, полное жизни тело. Ее зовут Вeсна, это пожирательница мужчин. Будем надеяться, ты ей понравишься!