Мальчик-вамп

Он хотел бесцеремонно растолкать толстяка, но случайно взглянул в окно. Пробираясь через кустарник, к дому скользили две темные, кажущиеся непропорционально длинными фигуры.

2

В одной из фигур он узнал Орангутанга. Его сопровождал Антон Данилов.

«Началось! Значит, Стафилококк с графом тоже где-то здесь!»– понял Филька, обуздывая волну паники, норовившую захлестнуть его с головой.

Он наклонился и стал поспешно расталкивать Петьку.

«Мм-м! Мамочка, можно я еще посплю!» – спросонья замычал Мокренко.

– Ага! Поспишь вечным сном, если сейчас же не проснешься! – буркнул Филька, с силой растирая Петьке уши.

Ничего не понимая, Мокренко привстал на ковре.

– Чего такое?

– Вампиры уже здесь! – прошептал Филька, кивая на окно.

Мигом стряхнув сон, Петька бросил испуганный взгляд за стекло:

– Сколько их там?

– Двое. Орангутанг и Антон. Значит, двое еще где-то. Ты стой здесь, а я проверю квартиру. Там у меня Наташка одна.

Хитров приготовился выскользнуть в коридор, но тут Петька обеспокоенно окликнул его:

– Погоди! Если они полезут, что мне делать?

– Поприветствуешь их цветочками!

– Я серьезно.

– И я серьезно! Запустишь цветочным горшком и добавишь осиновым колом по кумполу! – пояснил Филька.

Теперь, когда он уже не видел в темноте, коридор родной квартиры казался ему черным туннелем. Зловещим туннелем. Ощупывая стены, мальчик двинулся вперед.

Сделав два или три шага к родительской спальне, где была Наташа, Филька остановился. Ему стало вдруг зябко. Страх, как удавка, обвил ему шею. Перехватил дыхание.

Ручка входной двери задергалась. Задрожала мелкой дрожью. Кто-то снаружи тряс ее, заставляя дверь глухо позвякивать.

Филька догадался: теперь вампиры и там. Они стоят на темной площадке подъезда и ломятся в двери. Даже не ломятся еще, а просто оценивающе пробуют их крепость.

Все пути к отступлению отрезаны. Телефон отключен. Электричества нет. Их криков никто не услышит. Это конец.

–Ты боишься, юный граф Дракула? Я знаю, что боишься! Твоя кровь стынет. Я люблю запах страха, – услышал мальчик мерный низкий голос. Теперь он звучал уже не у него в сознании, а где-то совсем близко. Был реален. Осязаем.

– Но зачем? Зачем тебе я? – едва не крикнул Филька.

–Все просто, юный граф Дракула. Теперь, когда ты почти у меня в руках, я могу тебе сказать. Время возвращается к своим истокам. Ты и тот монах, который победил меня когда-то своей отвагой и верой, – одно целое. В тебе течет его кровь.

– Как такое может быть?

–У сложных загадок всегда простые разгадки. До того, как пойти в монастырь, тот монах был женат и имел сына. Ты – его правнук. Единственный наследник старого рода. Вот отчего для меня так важно, чтобы ты стал вампиром. Вампиром высшей ступени. Только кровный родственник того, кто наложил на меня узы, может снять их.

Не слушая мерного голоса, заполнявшего, казалось, всю квартиру, Филька метнулся в комнату. Наташа оцепенело стояла у окна, сжимая в руках бутылку со святой водой. Прямо перед девочкой, отделенный лишь стеклом, неподвижно висел ворон. Из его круглых немигающих глаз бил желтый свет.

Заметив Фильку, ворон угрожающе каркнул и улетел, несильно чиркнув крылом по стеклу. Мальчик кинулся к Наташе.

– Он ничего тебе не сделал?

– Ничего, – прошептала Наташа.

Ее взгляд по-прежнему был устремлен в окно. Филька выглянул и увидел черную, не отбрасывающую тени фигуру, которая, чуть раскачиваясь, стояла на дорожке у подъезда.

– Стафилококк! – воскликнул он.

Губы завуча растянулись. Одновременно луна чуть выглянула из-за сиреневых туч, и в ее желтом свете сверкнул длинный клык.

3

– Они не нападают. Они чего-то ждут! Чего? – Наташа с надеждой повернулась к Фильке.

Тот промолчал, хотя догадывался, чего ожидают вампиры. Сигнала. Сигнала от графа Дракулы.

Но едва ли девочке следует сейчас это слышать.

– Петька, ты там жив? – крикнул Хитров, выглядывая в коридор.

– Ясный перец, жив! У меня тут Орангутанг под окнами торчит. Рожи корчит, а я ему кол показываю! Типа обмениваемся любезностями! – хмуро отозвался Мокренко.

Филька хотел вновь вернуться в родительскую спальню, но внезапно до его слуха донеслись скрип рамы и осторожный шорох. И скрип и шорох раздавались из угловой комнаты. Его комнаты. Кто-то, притаившийся там, крался теперь к двери.