Пленники лазерного диска

– Елы-палы! – забормотал Пузиков. – Сейчас нам будут делать секир-башка, а я терпеть ненавижу, когда мне делают секир-башка! Мамочка, почему ты не отдала меня в школу на год позже? Тогда я не учился бы в одном классе с этими остолопами и не попал бы в этот переплет!

Когда, казалось, надежды уже не было, Туркина внезапно вспомнила тупую игру, в которую они играли в школе. Игра состояла в том, что кто-то прятался у входа в класс, а когда искавший его заходил, то прячущийся резко выскакивал и подпирал с другой стороны дверь. Разумеется, правила игры были дурацкими, но кто знает, вдруг сработает?

Едва они притаились, нырнув за ближайшую к двери вешалку, как ручка раздевалки повернулась.

– Здесь открыто, товарищ полковник! – послышался подобострастный голос Трофимова.

Долговязый майор решительно вошел в раздевалку и, едва не зацепив плечом длинное дамское пальто, за которым прятался Пузиков, прошел в глубь помещения.

Стоя за вешалкой, Федор утыкался лицом в чей-то короткий полушубок. Отсюда он отчетливо слышал сопение, означавшее, что полковник Голопуп стоит в дверях всего в каком-то метре от него. Теперь все зависело от того, пройдет ли начальник милиции внутрь или так и останется на своем месте. Если останется, то все пропало. Пока он перегораживает проход, им не проскользнуть.

«Ну же… Ну! Иди же ты! Давай!» – хотелось крикнуть Федору, но он не смел даже пошевелиться.

– Вот его кожанка! Но здесь нет карты, товарищ полковник! – донесся из глубины раздевалки удивленный голос майора Трофимова.

– Как нет? Что ты несешь? – Голопуп наконец сдвинулся с места и сделал несколько шагов.

Внезапно он остановился и тупо уставился на чьи-то длинные ноги, выглядывающие из-под висевшей одежды.

Не дожидаясь, пока полковник оправится от замешательства, Катя Туркина, которой и принадлежали ноги, набросила ему на голову длинное пальто. Пока опешивший начальник милиции выбирался из-под него, ребята выскочили в коридор. Навалившись на дверь, Федор повернул ключ, сделав это на секунду раньше, чем с другой стороны в дверь врезалось могучее плечо.

– Это вы, сопляки? Опять вы? – прорычал полный ярости голос.

– Приятно познакомиться, – сказал Федор.

– Чтто-о-о?

– Мы-то мы, только мы не сопляки, – уточнил Макаров, наблюдая, как дверь сотрясается от ударов.

– А ну открывай, кому говорят! Хуже будет!

– Я прям-таки весь дрожу! Конечно, конечно, уже открываю, – пообещал Федор, подумав про себя, что хуже уже не будет. И так все сквернее некуда.

Как бы там ни было, а дверь выглядит прочной. Высадить такую за минуту-полторы точно не удастся. Значит, время скрыться у них есть. Для надежности провернув ключ еще на один оборот, Макаров вытащил его и стал забивать замок спичками.

Сделав это, он бегом бросился догонять Катю и Пузикова.

– У вас ничего не выйдет! Вы обречены! Обречены! – летел им вслед яростный голос.

Они были уже на втором этаже, когда где-то наверху один за другим грянуло несколько выстрелов. Взбешенный зомби пулями пытался высадить замок.

– Это будет скоро, очень скоро! Вы никак не сможете помешать! – кричал он.

В голосе полковника слышалось отчаяние. Боль. И, пожалуй, надежда.

В вестибюле больницы царило замешательство. Люди, прислушиваясь к выстрелам, тревожно озирались. Больничная охрана бежала к лифтам. Дежурный милиционер на входе кричал в рацию:

– Никого не выпускать? Что? Повторите еще раз! Перекрыть выход? Есть перекрыть выход!

Однако сделать это было не так просто. Значительная часть посетителей и медработников, напуганная выстрелами, хлынула к дверям. Растерявшийся милиционер попытался было преградить толпе путь, но его попросту сбили с ног.

Катя, Федор и Пузиков ухитрились выскользнуть с первой волной. Вскоре после того, как они оказались на улице, к охраннику подоспел помощник и они перекрыли-таки выход, но для наших друзей это было уже неважно.

Знакомыми улицами они пробрались к театру. Вечерний спектакль уже закончился, и из распахнутых театральных дверей, делясь впечатлениями и разминая затекшие ноги, устремлялся широкий поток зрителей.

Подождав, пока театр опустеет, друзья открыли САНИВ и скользнули в хранилище декораций.

– Уф! – сказал Пузиков, тяжело плюхаясь на перевернутую ступу Бабы Яги. – Интересно, сколько килограммов я сегодня сбросил?

Катя окинула его критическим взглядом.

– Нисколько, Пузиков-Арбузиков! Ты только набрал! – сказала она.