Пленники лазерного диска

Хотя Пузиков нес явную ахинею, никто его не перебивал. Напротив, в глубине души ребятам хотелось, чтобы все так и произошло.

Внезапно Арнольд, последнюю минуту спокойно лежавший на снегу, заволновался и вскочил. Уши его напряглись. Губы поползли вниз, обнажив внушающие уважение клыки. В груди пса что-то заклокотало.

Борька на всякий случай попятился.

– Чего это твой барбос разрычался?

– Он что-то слышит! – сказал Федор.

– Что слышит?

Но этот вопрос можно было уже не задавать. Теперь не только Арнольд, но и сами ребята могли различить, как где-то там, в низком облачном небе, с каждой минутой нарастает ровный монотонный гул.

Дрожала земля. Сыпался с веток налипший снег.

– Вот и агнеры, – тихо сказала Катя Туркина.

– Агнеры, – повторил Федор.

Глава XIII

СРАЖЕНИЕ ЗА ЗЕМЛЮ

В считанные доли секунды старый пульсар надулся, как древний скряга, собравшийся после долгой борьбы с самим собой тряхнуть казной, и – выбросил огромный заряд энергии, который до этого времени собирал почти полтысячи лет. Яркая вспышка замечена была почти во всех уголках Вселенной.

– Старт! – рявкнул адмирал, чье имя не имело аналогов в земной фонетике.

Впитав в себя значительную часть энергетического потока, военные базы агнеров, давно дожидавшиеся этого часа, стремительно сорвались с места.

– Курс: планета Земля!

Адмирал с именем из одних согласных не отрывал взгляда своих маленьких, утопленных в приплюснутом черепе глазок от навигатора. Он знал, что здесь, на его экране, вот-вот должен вспыхнуть сигнал передатчика, который теперь, в эти мгновения, устанавливают на Земле его разведчики.

Из сводки космобюро

Прошло еще несколько секунд, и в небе над полем, выбрасывая лучи, появился серебристый шар. Зависнув на некоторое время неподвижно, он стал медленно снижаться.

– Вот и гости пожаловали! Спокойно, приятель, спокойно! – негромко сказал Федор.

Присев на корточки, он крепко взял Арнольда за ошейник. Пес рычал, поджимая уши и присаживаясь на задние лапы. С той самой минуты, как в небе показался корабль агнеров, Арнольд не отрывал от него настороженного взгляда.

– Это он! Тот самый шар, который заморозил профессора! – прошептала Катя.

– Да что ты говоришь, Туркина-Буркина! А я-то думал, что профессор в холодильник залез! Типа сугубо добровольно! – заявил Пузиков.

Его голос подозрительно подрагивал, однако своей манеры спорить по поводу и без повода Борька не утратил.

Шар агнеров продолжал снижаться. Он явно держал курс к большому камню, лежащему на краю луга сразу под холмом. Зависнув в полуметре от земли, шар замер, а затем разом выбросил четыре луча, которые, отвердев, уткнулись в землю подобно подставкам.

Снег вокруг четырех лучей-подставок вначале с шипением растаял, а потом вдруг покрылся прозрачным трескучим льдом.

«Наверное, он сделан из жидкого металла или из какого-то другого материала, легко меняющего форму. Когда нужно, он затвердевает, когда нужно, становится жидким. Из-за этого и перепады температур: от жара к холоду», – подумал Федор.

Никогда прежде земляне не видели корабль агнеров так близко – самое большее он был от них в десятке метров. На его поверхности не было ни одного люка и вообще ничего, что делало бы его похожим на звездолет в том представлении, которое имеют о звездолетах жители нашей планеты.

Впрочем, конструируя свои корабли, агнеры, видимо, очень мало нуждались в советах землян.

– Елы-палы! – пробормотал Пузиков. – Макаров, заткни своей собаке пасть, чтоб не рычала! Они нас сейчас засекут.

– Тихо, Арнольд, тихо!

Ребятам казалось, они ощущают даже исходящий от шара жар. Это был странный жар – испепеляющий и в то же время ледяной. С точки зрения земной логики, такому сочетанию не было объяснения, однако сам шар агнеров не усматривал, видимо, в этом никакого несоответствия.

Внезапно послышалось шипение.

Люк корабля агнеров, обнаружившийся в нижней половине шара, стал медленно открываться.

– Шухер! Прячемся! – шепнул Пузиков и кинулся к большому камню. Это было единственное место поблизости, где можно было хоть как-то укрыться.

Федор с Арнольдом и Катя метнулись за ним. На бегу Федор еще, помнится, изумлялся, как может толстый и неуклюжий Пузиков нестись так быстро? Его нес вперед словно бы мощный мотор.