Пришельцы из холодильника

Мы кинулись к родителям. Они были неподвижны и смотрели прямо перед собой невидящими глазами: однако мы, к своему облегчению, убедились, что Яичница с Моржом дышат. Я поежился, поняв, что, не затей мы с Пельменем в дверях потасовку и не вертись Дискетка у нас под ногами, теперь точно так же лежали бы на полу.

– Почему мама и папа не шевелятся? Они что, плитволяются? – весело спросила Дискетка.

То, что родители неподвижны, она принимала за смешную игру. Я прижал Дискетку к себе. Чем позже она поймет, что все всерьез, тем лучше для нас всех.

– Смотри, Пельмень, их глаза открыты! И зрачки реагируют на свет! Значит, они живы! – шепнул я.

Брат повернулся и окинул меня оценивающим взглядом.

– Разумеется, живы! У них полная двигательно-речевая парализация. В таком состоянии они не ощущают ни времени, ни пространства, не могут мыслить – но физиологически с ними все в порядке. Мы же это проходили только вчера. Ты что, не делал домашнее задание? – спросил он.

– Не-а, – признался я.

– А мне казалось, ты клал на ночь диск в гипноподушку.

– Это был игровой диск. Я всегда так делаю, – признался я.

– Ну ты и пройдоха! А я-то думал, ты ботанеешь, – невесело хмыкнул Пельмень.

– А когда пройдет эта... как ее там?

– Парализация, – подсказал брат. – Все будет зависеть от того, какой газ использовали туманники. Если самый сильный, то тогда часов через сто. Именно столько времени нужно организму, чтобы полностью избавиться от продуктов его распада.

– Сто часов – это четверо суток! Они же умрут с голоду! – встревожился я.

– В этом состоянии голод им не страшен. Правда, когда они очнутся, им дико будет хотеться есть, но это уже другой вопрос. А сейчас помоги-ка мне: давай их уложим получше, чтобы мышцы не затекли, – сказал Пельмень.

Лишь убедившись, что родители устроены с максимально возможным удобством, мы встали.

– Туманники все еще где-то рядом, – сказал я. – Теперь нам одним придется с ними сражаться.

– Ни фига себе! – присвистнул Пельмень. – А я вроде как об этом не подумал. Ну ничего, нам Лелик поможет. Эй, Лелик, ты нас слышишь?

Хотя микрофон внутренней связи был совсем рядом, компьютер не отозвался, а из его динамика доносились лишь потрескивания. Я подскочил к кнопке аварийного вызова и несколько раз ударил по ней, но без всякого результата.

– Лелик не отвечает! Раньше он всегда отвечал, даже когда был очень занят! – крикнул я.

– Не пытайся, Митрофан. Все ясно. Туманники и до него добрались, – вздохнул Пельмень. – Выходит, мы остались втроем: ты, я и Дискетка.

Внезапно почувствовав прилив мужества, я вытянул правую руку ладонью кверху, как видел когда-то в фильме про мушкетеров.

– Да здравствует наша великолепная тройка! Один за всех и все за... – начал я.

Но мушкетерское приветствие не состоялось по вине Дискетки.

– А-а-а! Я к маме хочу! – завопила она и затопала ногами. До малышки только что дошло, что произошло что-то ужасное.

Я хотел уже опустить ладонь, но тут кто-то сильно хлопнул меня по ней, и я ощутил дружеское крепкое пожатие.

– Ничего, и вдвоем управимся! Держись, Митрофан! – услышал я голос Пельменя.

И впервые за двенадцать прожитых мною лет я обрадовался, что у меня есть брат.

2

Возможно, быстро выведя из строя всю взрослую часть экипажа «Кашалота» и всех роботов, туманники возгордились, решив, что справиться с нами, детьми, будет парой пустяков. Но они ошиблись. Мы не собирались сдаваться или, как издевательски заявил Пельмень, «задирать лапки вверх».

Мы были не такой уж легкой добычей. Мы великолепно знали «Кашалот», вплоть до самых дальних его уголков, и умели отлично прятаться в самых неожиданных и укромных местах. Стратегические игры, «охота на мамонтов» и симуляторы космических боев дали нам достаточно ловкости и умения, чтобы испортить туманникам все удовольствие от легкой победы.

– Значит, так, – сказал Пельмень. – Пока эти прозрачные остолопы не знают, что мы уцелели, надо раздобыть инфракрасные очки. Ты оставайся с Дискеткой, а я проскочу в мастерскую и мигом вернусь.

– Я не хочу тебя бросать! Я с тобой! – вызвался я.

– Ты осел, Митрофан! Что толку, если мы попадемся вдвоем, да еще с Дискеткой в придачу? А если попадусь я один, ты меня выручишь! – заявил Пельмень и, прежде чем я его отговорил, выскочил из отсека.

Я же остался вдвоем с хныкавшей Дискеткой. Делать нечего, пришлось ее успокаивать. Я присел рядом с сестрой на корточки и предложил: