Амазония

Оставшись один, Нат вгляделся в окружающий сумрачный лес. Он вдруг засомневался, что пропустить всех вперед было так уж умно с его стороны.

* * *

17 часов 12 минут

Джунгли Амазонии

Манни вычесывал шкуру Тор-Тора, и совсем не гигиены ради – с этим ягуар отлично справлялся своим шершавым языком. Просто эта каждодневная процедура доставляла удовольствие им обоим. Манни почесал огромному коту брюхо, а тот ответил низким рыком. Биолог и сам был готов зарычать, но не так умильно-расслабленно. Мануэль ненавидел, когда его оставляли за бортом.

Услышав какой-то шорох поблизости, он оглянулся. Подошла Анна Фонг, антрополог.

– А мне можно? – спросила она, показывая на ягуара.

Манни слегка удивился. Он и раньше замечал, как она смотрит на ягуара, но думал, что ею двигал страх, а не любопытство.

– Конечно, – ответил он, похлопывая рядом с собой.

Анна села, и Манни вручил ей щетку.

– Больше всего он любит, когда чешут брюхо и холку.

Антрополог согнулась над вытянутой кошачьей фигурой. Протянув руку, она опасливо поглядывала на Тор-Тора, наблюдающего за ее действиями, затем не спеша опустила щетку и провела по густой шкуре.

– Он просто красавец. Дома в Гонконге я видела, как дикие кошки из зоопарка ходят взад-вперед в своих клетках. Как, должно быть, чудесно вырастить одну из них самому.

Манни нравился ее выговор – мягкий, с чуть неправильной дикцией и до странного вежливый.

– Чудесно, говорите? Да на него уходит весь мой домашний бюджет, не говоря уже о двух изодранных диванах и бог знает каком количестве ковриков.

Анна улыбнулась.

– И все-таки, думаю, он того стоит.

Манни в душе был согласен, но не спешил утверждать это вслух. Как-то не по-мужски было распространяться о Любви к своему мохнатому увальню.

– Скоро придется его выпускать.

Как ни пытался он это скрыть, Анна услышала горечь в его словах. Она заглянула ему в глаза, ободряя.

– Уверена, он все равно того стоит.

Манни робко улыбнулся. «Еще бы».

Анна продолжала массировать зверя, а Манни наблюдал за ней сбоку. Одну из прядей шелковистых волос она убрала за ухо. И еще Анна едва заметно морщила нос всякий раз, увлекаясь расчесыванием ягуарова меха.

– Все сюда! – прокричал чей-то голос, прерывая идиллию.

Они обернулись.

Стоявший поблизости Йоргенсен опустил рацию и качнул головой. Потом он повернулся лицом к собравшимся.

– Слушайте все. У меня есть две новости – хорошая и плохая.

Шутка не удалась – со всех сторон послышался недовольный ропот.

– Хорошая в том, что бразильская армия снарядила «вертушку», чтобы вывезти всех нас отсюда.

– А плохая? – спросил Манни.

Капрал нахмурился.

– Ее придется ждать еще пару дней. В регионе бушует новая чума, поэтому все вертолеты нарасхват. Так что сейчас наша эвакуация – дело третьестепенной важности.

– Два дня?! – повторил Манни, забирая у Анны щетку. В его тоне сквозило раздражение. – Мы могли бы еще идти и идти.

– У капитана Ваксмана на то были свои соображения, – пожал плечами Йоргенсен.

– А как же «команч», оставленный в Вауваи? – вклинился Зейн, развалившийся в своем гамаке и тихо покуривавший.

Рядовая Каррера ответила, не отрываясь от дела – чистки оружия.

– Это всего-навсего двухместный вертолет-истребитель. Кроме того, «команч» держат в резерве, чтобы в случае чего прикрыть основную команду.

Манни тряхнул головой и украдкой глянул на Келли О'Брайен. Она сидела в гамаке, устало глядя перед собой, ничего не замечая. Вот кому ожидание покажется сущим адом. Еще два дня потерять, прежде чем встретиться с больной дочерью!

Вдруг заговорил Коуве, стоявший у мощного бразильского ореха. Некоторое время он изучал грубые метки, вырезанные на коре Кларком, а теперь вопросительно склонил голову.

– Никому не кажется, что пахнет дымом?

Манни принюхался, но воздух вроде бы был чист.

Анна наморщила лоб.

– Я что-то чувствую…

Коуве обогнул основание ствола с чуть приподнятым носом. Даже после долгой разлуки с родными лесами индейское чутье не подвело профессора.

– Туда! – крикнул он остальным.

Группа сорвалась следом. Каррера поспешно собрала свою М-16, тут же взвалив на плечо.

К югу от лагеря, примерно в сотне футов от него, у самой земли плясали язычки пламени. Сквозь проемы в листве поднимался тонкий столб серого дыма, уходя к небесам.