Талисман Белой Волчицы

Алексей поднялся выше, к корням дерева. Плиту, на которой росла береза, словно вывернула и поставила на попа чья-то гигантская рука, переломив огромное дерево пополам, как былинку. Вполне возможно, что Хатанга попросту не заметил ловушки, которую установили здесь в стародавние времена, защищая покой погребенных в кургане людей. Или потоки талой и дождевой воды год за годом все размывали и размывали землю под плитами, и наконец стоило Хатанге копнуть не там, где следовало, — и тяжелые глыбы, закрывавшие погребение, рухнули в промоину, похоронив под собой незадачливого гробокопателя?

Но вряд ли кому теперь удастся объяснить, что произошло здесь на самом деле… Алексей, как никогда, пожалел, что рядом нет Егора или хотя бы Ермашки.

Он постоял некоторое время в раздумье, потом вернулся к лошади, вытащил из сумки бутылку водки и сделал пару глотков, наверняка для храбрости. Затем опять поднялся на холм, отломил сучок от березы и, перекрестившись, спустился к останкам Хатанги. Перевернув череп, он осмотрел его.

Нет, не поврежден. Видимо, все-таки смерть наступила от того, что старика придавила глыба. Алексей вернул череп в прежнее положение. Потом попытался точно так же палочкой раздвинуть сведенные вместе кости руки. Они поддались, но рассыпались: не выдержали сгнившие сухожилия.

Он сморщился от брезгливости, тайно радуясь, что его сейчас не видит Егор. И вдруг заметил: в сухой пыли, перемешанной с мелкими камнями, что-то блеснуло. Он поддел это что-то палочкой и присвистнул от удивления. Перед ним лежал совершенно новенький, без единой царапинки, будто только что доставленный с Монетного двора, золотой червонец.

Алексей осторожно подцепил его ногтями, положил себе на ладонь и сдул пыль.

Некоторое время он с недоумением рассматривал монету.

Откуда она взялась у Хатанги? Неужто кто-то был здесь перед его смертью и расплатился со стариком за товар, добытый им из древних могил? Расплатился и тут же убил?

Поэтому и не успел Хатанга припрятать монетку куда подальше?

Алексей выпрямился и обвел взглядом рваные края провала, которые возвышались над его головой, словно именно там могли проявиться вдруг ответы на внезапно возникшие вопросы. Конечно же, ничего он там не обнаружил и лишь в недоумении покачал головой и спрятал червонец в нагрудный карман рубахи. И все-таки, с какой стати кому-то понадобилось убивать старика? И если его убили, то почему не забрали монетку?

Он присел на ствол дерева и снова сделал пару глотков из бутылки.

Затолкав бутылку в карман брюк, он поднялся на ноги.

Нет, надо все-таки собраться с духом и похоронить старика.

Нехорошо будет, если зверье и птицы разнесут по степи эти неприкаянные кости.

Но прежде чем приняться за печальную процедуру, он для очистки совести все-таки обошел холм по окружности, пытаясь обнаружить хоть какие-то следы недавнего пребывания человека. Но даже если они и были, то последний ливень потрудился на славу, разгладив песок и заставив выпрямиться траву. И это был наверняка не единственный дождь с момента гибели Хатанги.

Вздохнув, Алексей склонился над плоской плитой песчаника, раздумывая, хватит ли у него сил спустить ее вниз, чтобы укрыть кости погибшего. И в следующее мгновение почувствовал, что земля будто прогнулась под ним, издала тихий вздох, как это бывает всегда при обвале, и он заскользил все быстрее и быстрее вниз. Он еще попытался ухватиться руками за камни, но бесполезно, они осыпались вместе с ним. Ударившись обо что-то спиной, он вскрикнул и погрузился в темную душную пучину с головой…

Глава 34

Никогда в жизни он не встречал подобных старух. Она сидела, подогнув под себя ноги, в белой овечьей шубе, унизанной, как рождественская елка, серебряными фигурками. чудных тварей — крылатых, с уродливыми клыкастыми мордами, мощными лапами и хвостами. На груди, среди серебряных же монист выделялось украшение, напоминавшее своим видом большое сердце, вышитое жемчугом и бисером.

А голову венчала огромная бесформенная шапка из белой мерлушки, на макушке которой пристроилась крупная песочно-серая птица с хищным клювом.

Она изредка взмахивала крыльями, после чего вокруг ложились густые, почти ночные тени. Но тотчас, словно по приказу, замирала и, прикрыв желтые внимательные глаза с большими круглыми зрачками, прятала голову под крыло и погружалась в недолгую дрему в дебрях лохматой бабкиной шапки, чтобы вскоре воспрянуть вновь.