Агент сыскной полиции

— Так вы с самого начала знали, что он мой дядя?

— Ну, допустим, не с самого начала… — усмехнулся Тартищев и прошел к сейфу. Открыл его и достал «смит-вессон». — Помнишь, обещал я тебе свой револьвер, если словим Прохора? Думал, наверняка уже думал, что Тартищев для красного словца сболтнул? — Он подошел к Алексею и протянул ему револьвер:

— Бери, иногда вместо кулаков и он требуется. Когда-то один из служак спросил государя, чем должно заниматься его ведомство. Государь подал платок и сказал: «Утри им слезы всякому, кто их безвинно прольет». Возьми этот револьвер и защити тех, кто безвинно пострадал. Не переборщи только… — Он положил руку Алексею на плечо и слегка его сжал. — С сегодняшнего дня зачисляю тебя в личный состав Североеланской уголовной полиции младшим агентом.

Служи честно, действуй искренне, если во благо, иди напролом, не трусь и не предавай! И не позволяй купить себя!.. — Он тяжело вздохнул. — Если получится… — И обнял Алексея. — Иди, служи!

Алексей положил револьвер во внутренний карман и поднял с кресла букетик ромашек. Тартищев окинул его слегка насмешливым взглядом.

— Неужто Лямпе тебя цветами одарил?

Алексей покраснел.

— Да нет, случайно купил у цветочницы.

— Ну, так подари кому, что ты его в руках мнешь?

— Вроде некому, — пожал плечами Алексей.

— Ну и зря, — рассердился вдруг Тартищев, — если купил, подари. А будешь ходить вокруг да около, живо найдутся ловкачи. Ты и оглянуться не успеешь, как перехватят девку. Тогда тебе даже Иван не поможет. Кстати, ты знаешь, что у него сын родился?

— Сын? — поразился Алексей. — Сегодня?

— Вчера! — рассмеялся Тартищев. — Наверняка когда вы с Ванькой Прошку в водопаде ловили. Да, был Слизка, и не стало Слизки! — Он припечатал ладонью столешницу. — А ведь Мозалевский все-таки утаил от нас, что оглянулся, хотя Прохор и предупредил его. Но таково свойство русской души, обязательно наперекор сделать. Самого Прохора он не увидел, только тень его. Потому и про гориллу вспомнил, что руки у Него слишком длинными показались. Говорит, чуть до земли не доставали. — Тартищев горестно вздохнул. — Вот эти руки Прошку и выручали. Где-то Мамонт подсадит, где-то сам подтянется. На ногах все-таки не слишком держался. А по крышам бывало и на заднице съезжал.

— Но Мария Кузьминична должна была его ранить, помните, она рассказывала.

— Она и попала, только в протез. Откуда ей знать, что в культяпого стреляла.

— А что по делу Завадской? Кто им теперь занимается?

— Знамо кто! Бронислав Карлович! Теперь ему пыхтеть и пыхтеть надо, чтобы до истины докопаться и заговорщиков обезвредить! Да и вину за смерть венгра и наездницы отмолить. Они действительно были столичными агентами, а наш сибирский мужик, выходит, их вокруг пальца обвел. Но сдается мне, Алешка, не все здесь чисто с Калошем! Если Прошка ему шею сломал, то зачем надо было сбрасывать его в воду да еще с экипажем вдобавок. Да и Прошка сам признался, что никогда не бил кулаком, кровь, дескать, не переносил. И посуди, разве венгр, который никогда Прохора не видел, подпустил бы его к себе вплотную? Вспомни, Лиза сказала, что они хватали друг друга за грудки!

Ох, чует мое сердце, был еще там кто-то, кого эти липовые финажки тоже заинтересовали… Пятьдесят тысяч все-таки! А Прохор, тот после появился, когда Калоша убили… И тоже за деньгами, и, вполне возможно, нашел саквояж, потому что убийца его бросил. Нетрудно представить, что он почувствовал, когда вместо кредиток Ванькино рукоделие обнаружил. А про браслет убийца не знал, поэтому, видно, и не забрал его… — Тартищев развел руками. — Но мы можем только предполагать, кто убил венгра на самом деле, но ничего не докажем.

— А следы?

— Следы? — поднял в удивлении брови Тартищев. — Ты точно знаешь, кому они принадлежали?

Нет? Но если следы сапог оставил венгр, а бахил — Прохор, тогда зачем, скажи на милость, убийце понадобилось снимать сапоги с Калоша? Вспомни, он был босиком, когда экипаж подняли из воды… А может, их просто успели снять до нашего приезда…

— Но это очень просто узнать.

— А нам это надо? — усмехнулся Тартищев. — Пусть живет Бронислав Карлович спокойно! Пока…

— Пока?

Тартищев улыбнулся в ответ.

— Ладно, сыщик, иди! Сегодня я отдыхаю, поэтому не порти мне настроение!

Алексей вышел на улицу. Жара стояла невыносимая. От реки доносились громкие крики и визги купающейся ребятни. Огромный черный жук с длинными усами неожиданно приземлился ему на плечо. Алексей смахнул его и увидел вдруг экипаж Анастасии Васильевны. Женщина, кажется, кого-то поджидала. И он догадался, кого именно. Иначе зачем ей не сводить глаз с окон второго этажа, где находился кабинет начальника сыскной полиции?

Алексей проследил за ее взглядом, понял, что не ошибся, и направился к экипажу. Анастасия Васильевна, увидев его, обрадовалась.

— Алеша, какими судьбами?

— Простите, Анастасия Васильевна, — он склонился в галантном поклоне и протянул ей букетик ромашек. — Вероятно, я должен вас поздравить?..

Но она отвела его руку и прошептала, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться:

— Не мне, глупыш! — И кивнула головой в сторону Лизы, которая, в новом платье, в новой шляпке и под новым кружевным зонтиком, стояла через дорогу рядом с тележкой мороженщика и облизывала сладкий рожок. Одновременно она старательно делала вид, что вовсе не замечает Алексея. Он вздохнул и, выставив букетик перед собой, направился через дорогу. Отчего-то ему вдруг тоже захотелось мороженого. И очень сильно…