Агент сыскной полиции

— Слушаем вас, — произнес он официальным тоном и, сцепив пальцы на животе, изобразил на лице полнейшее внимание.

Тартищев вновь прокашлялся и, не заглядывая более в бумаги, принялся докладывать:

— Австрийский поданный князь Отто Людвиг фон Дильмац, шестидесяти лет от роду, проживал на Тагарской улице в бывшем доме купца Ширяева, в котором мы сейчас имеем возможность находиться. Князь занимал весь первый этаж, на втором этаже никто не проживал, и ход туда перекрыт дверями на постоянном запоре. Ключи от замка находятся у дворника. В квартире два выхода, парадный с подъездом — на Тагарскую и черный — на задний двор. Парадные комнаты сообщаются с людской длинным, около десяти саженей, коридором, который заканчивается небольшими сенями.

В доме проживает шесть человек прислуги: камердинер, повар, кухонный мужик, берейтор и два кучера.

На ночь в квартире остается лишь кухонный мужик.

Он ночует в каморке рядом с черным выходом. Камердинер и повар на ночь уходят к своим семьям, берейтор Иван Стрекалов тоже зачастую отлучается на ночь — по достоверным сведениям, это время он проводит в объятиях купчихи Марии Евграфовны Миловидовой, супруг которой Матвей Афанасьевич Миловидов большую часть года находится на принадлежащих ему рудниках и железоделательном заводе…

— Давайте ближе к делу, — с негодованием в голосе перебил его Батьянов, который, по слухам, тоже пользовался особым расположением чернобровой красавицы купчихи, — история похождений берейтора в данном случае не столь важна…

— Ну это как посмотреть, — отрезал Тартищев, понимая, что вновь вызовет гнев начальства. Но он уже закусил удила, что проделывал всякий раз, когда приходилось тянуться перед начальством в струнку и, как сейчас, разъяснять и доказывать простые истины. — Нам необходимо досконально проверить причины отлучки каждого из слуг и возможности их незаметного возвращения в дом с целью убийства своего нанимателя.

— Не отвлекайтесь, Федор Михайлович, — прервал его Хворостьянов. — С берейтором все ясно. От Миловидовой никто раньше утра не уходит. Давайте, что там касательно кучера? Или их, кажется, два?

— Оба кучера живут при конюшне в отдельном помещении. Но в ночь убийства они отпросились на крестины сына своего приятеля, лавочника Перфильева.

Мои агенты проверили, они до сих пор в его доме, отсыпаются после вчерашних торжеств. — Тартищев на мгновение поднес к глазам один из листков бумаги. — Как явствует из допросов прислуги, все они, кроме кухонного работника, жили в доме фон Дильмаца с момента его приезда в Североеланск. Местом своим дорожили, пользовались большой свободой, к тому же князь платил им довольно крупное по нынешним временам жалованье. Кухонный работник Степан Фокин поступил на службу три месяца назад, но, как удалось выяснить, у него прекрасная аттестация от его прежнего хозяина — попечителя учебных заведений Васильева, у которого он прослужил десять лет вплоть до перевода господина Васильева в Иркутск.

— Кто жил у князя до него? — спросил Батьянов.

— Сам Фокин этого не знает. Но из бесед с прислугой выяснилось, что это Гурий Казначеев, который только что отсидел в тюрьме за кражу. Мои агенты пытаются разыскать его в городе, так как не прошло еще и недели, как он освободился из-под стражи. Я направил своих людей в адресный стол и в тюрьму, чтобы выяснить, кто посещал его во время заключения.

— Так вы склоняетесь к мысли, что возможным убийцей князя был этот Казначеев? — изумился Лямпе. — У вас имеются на это веские основания?

— Пока никаких оснований, но мы обязаны проверить каждого, — ответил Тартищев устало.

— Присядьте, Федор Михайлович, — неожиданно заботливо сказал Хворостьянов, — а то на вас лица нет.

— Спасибо, мне так удобнее, — ответил Тартищев и оглянулся на дверь. Задиреев заглядывал в приоткрытую створку и делал ему какие-то знаки. — Простите, господа, я вынужден покинуть вас на некоторое время. Очевидно, открылись какие-то новые обстоятельства. — Кивком головы он приказал Алексею следовать за ним и вышел из гостиной.

— Ваше высокоблагородие, — вытянулся перед ним Задиреев, — дворник по одежке опознал в убитом бывшего кухонного мужика его светлости. Вчерась вечером он заходил к нему в дворницкую и хвастался новым кафтаном и сапогами. Говорил, что прикупил их на жалованье, которое ему выплатили.

— Давай сюда дворника, — сказал быстро Тартищев и строго уставился на кудлатого мужика, мнущего в руках облезлую заячью шапку. — Ты, что ли, дворник?