Агент сыскной полиции

Алексей докурил одну папиросу и достал другую.

Время шло. За окном ругались извозчики, визжали на руках у нянек младенцы, прогрохотал по мостовой ломовик с целым возом деревянных бочек, проорал что-то на перекрестке городовой… Облокотившись, приказчик исподлобья и почти неотрывно наблюдал за Алексеем.

Наконец дверь в перегородке открылась и выпустила типа в котелке. Теперь в руке у него была тросточка, а под мышкой пакет, по форме напоминавший большую книгу. Он подошел к приказчику, расплатился и вышел из магазина точно так же, как вошел: почти на цыпочках, тяжело дыша и подозрительно оглядываясь на Алексея.

Алексей вскочил, приподняв шляпу, простился с приказчиком и последовал за покупателем, который, беспечно помахивая тростью, двинулся вверх по Почтамтской улице. В толпе котелок был хорошо заметен, также как и торчавшая из него худая и длинная шея.

Голова на ней при ходьбе болталась из стороны в сторону, точно маковая коробочка.

Так они прошли квартала полтора, и, когда Носатый остановился на перекрестке Разъезжей улицы, чтобы пропустить дорожный экипаж, Алексей поравнялся с ним — нарочно, чтобы тот его заметил.

Сначала Носатый смерил его равнодушным взглядом, но потом нахмурился, отвел глаза и отвернулся.

Затем они перешли на другую сторону, прошли еще один квартал, после чего тип прибавил шагу, оторвался от Алексея саженей на двадцать и, повернув направо, стал быстро подниматься в гору. Через несколько шагов он остановился, повесил трость на руку и полез в нагрудный карман за портсигаром. Сунув папиросу в рот, он уронил спичку, подымая ее, оглянулся и, увидев, что Алексей следит за ним из-за угла, выпрямился с такой поспешностью, словно получил приличный пинок под зад.

В гору Носатый понесся галопом, только трость мелькала впереди да голова моталась теперь как маятник, и Алексей начал отставать. Опередив его на целый квартал, тип свернул влево и исчез. Обливаясь потом, Алексей завернул за угол и очутился на узкой тенистой улочке, по одной стороне которой тянулась земляная насыпь, а по другой — ряды одноэтажных домишек, почти таких же, как и на Хлебной улице. Алексей брел по дороге и смотрел по сторонам. Носатый как сквозь землю провалился. Однако вскоре наш сыщик кое-что заметил. Возле одного из домов из-за кустов отцветшей сирени мелькнул знакомый котелок. Алексей прислонился к забору по соседству от убежища Носатого и стал ждать.

В горах прогрохотал гром. В налившихся свинцом тучах блеснула молния. В дорожную пыль упали и покатились, как шарики ртути, первые крупные — каждая величиной с копейку — капли дождя.

Из-за куста вновь показался котелок, потом длинный нос, потом сверкнул правый глаз и мелькнул мокрый чесучовый рукав. Глаз уставился на Алексея и снова исчез. Через некоторое время в просвете между листьями показался левый глаз. Прошло еще пять минут, и Носатый не выдержал — вот что значит нечистая совесть! Алексей услышал, как он чиркнул спичкой и принялся что-то насвистывать. Затем по траве к сосед нему дереву метнулась длинная тень, а через минуту он вышел на дорогу и двинулся прямо на Алексея, помахивая тростью и пытаясь насвистывать беззаботный мотивчик, но это у него не слишком хорошо получалось, мешало дыхание — прерывистое и напряженное.

Алексей вперил задумчивый взгляд в радугу, пившую воду из реки. Носатый прошел в пяти саженях от него, даже не взглянув в его сторону. Опасность миновала — товар удалось припрятать. Алексей дождался, когда он скроется из виду, а затем подошел к третьему от себя кусту сирени, раздвинул снизу листья и вытащил пакет. Сунув его под мышку, он тоже удалился.

И никто его при этом не остановил…

Глава 12

В магазине Аполлона Басмадиодиса за время отсутствия Алексея ровно ничего не изменилось: та же конторка в углу, та же лампа и тот же приказчик с лошадиной челюстью в прежнем костюме, со всегдашним выражением лица. Правда, на этот раз в магазине отсутствовал его хозяин, но Алексей полагал, что, как только события начнут развиваться, он непременно появится.

— Что вам?.. — поднялся навстречу ему приказчик и осекся. Вздрогнули длинные пальцы, на лбу выступила испарина, что, несомненно, было хорошим признаком. Но тем не менее он выдавил из себя улыбку, скорее похожую на гримасу.

— Это опять я, — весело сказал Алексей и опустил на прилавок пакет, который «одолжил» у Носатого. — Господин Басмадиодис у себя?