Блондинка в черном парике

Однако Салли обреченно понимала, что для того, чтобы обрести достаточную быстроту и силу, чтобы свалить Бидермейера, ей необходимо избежать инъекций хотя бы еще в течение часа. Сумеет ли она заговорить ему зубы на такое время? Вряд ли, но попытаться все же стоит.

– Что вам нужно? – снова спросила Салли. Она никак не могла заставить себя сделать хотя бы один шаг в его сторону.

– Мне скучно, – сказал Бидермейер. – Я зарабатываю такую кучу денег, и что из этого? Я даже не волен покинуть это место. А мне хочется за свои деньги получать удовольствие. Что ты можешь мне предложить по этому поводу?

– Дайте мне уйти, и я сделаю так, что вы получите еще больше денег.

– Но это разрушило бы саму цель, разве нет?

– Вы хотите сказать, что здесь содержатся и другие люди, которые на самом деле абсолютно нормальны? Другие заключенные, которых вы держите против их воли? И вам платят за то, чтобы вы их держали?

– Это очень маленькое закрытое заведение, Салли. О нем знают совсем немногие. Я принимаю всех своих пациентов только по направлениям, причем очень тщательно проверенным. Просто послушай меня. Это первый случай, когда я разговариваю с тобой как со взрослой. Ты находилась у меня полгода, шесть полных месяцев, и все это время ты была такой же интересной, как сломанная кукла, за исключением того случая, когда ты выпрыгнула в окно. Если что и убедило твою дорогую мамочку в том, что ты чокнутая, так это та история. Это вынудило меня посидеть и понаблюдать за тобой, но не долго. Такая ты мне нравишься гораздо больше. Если бы я только мог быть уверен, что ты не попытаешься удрать снова, я бы предпочел сохранить тебя в таком состоянии, как сейчас.

– Неужели я могу сбежать? Интересно, как вы себе это представляете?

– К сожалению, Холланд довольно глуп, а за тобой чаще всего приглядывает именно он. А сестра Розали, я подозреваю, тебя немного побаивается. Ну не странно ли? Что касается Холланда, то он умолял меня, чтобы я поручил тебя, жалкое создание, его заботам. Могу себе представить, как ты дожидаешься его прихода. Что бы ты сделала, Салли? Ударила бы его по голове этим столиком? Это бы его оглушило. А потом ты бы могла его раздеть, хотя сомневаюсь, чтобы ты получила от этого такое же удовольствие, какое получает он, снимая одежду с тебя... Нет, у меня нет выбора. И прошу не двигаться! Помни, я не Холланд, оставайся там, где стоишь, или я прямо сейчас вкачу тебе изрядную дозу.

– Я не сдвинулась ни на дюйм. Зачем я здесь? Как вы меня нашли? Должно быть, вам позвонила Амабель и сообщила, где я. Но почему? И кому нужно, чтобы я сюда вернулась? Моему мужу? Интересно, это вы изображали отца или Скотт?

– Ты говоришь о своем бедном муже так, словно он посторонний человек. Дело в Джеймсе Квинлане, верно? Ты с ним спала, наслаждалась, а теперь собираешься бросить бедняжку Скотта. Ну и ну, Салли, никогда не думал, что ты такая ветреная женщина. Погоди, я расскажу Скотту про твои делишки.

– Когда будете говорить со Скоттом, будьте так любезны, передайте ему, что я серьезно намерена его убить, как только выйду отсюда на свободу. А выйду я скоро, доктор Бидермейер!

– Ах, Салли, я уверен, что Скотт хотел бы, чтобы я сделал тебя более покорной. Ему не нравятся агрессивные и слишком озабоченные своей карьерой женщины. Можешь поручить мне проследить за этим, Салли.

– Либо вы, либо Скотт звонили мне в Коув, изображая моего отца. Кто-то из вас двоих явил ся в Коув, . забрался на эту идиотскую лестницу, чтобы перепугать меня до чертиков и заставить поверить, что я сошла с-ума. Кроме вас, больше некому. Отец мертв.

– Да, Эймори мертв, лично я думаю, что это ты его убила, Салли. Это правда?

– Если вы действительно хотите знать правду – я не знаю. Я не помню той ночи. Но когда-нибудь память все-таки вернется, обязательно должна вернуться.

– Не очень-то на это рассчитывай. Одно из лекарств, которые я тебе колю, превосходно подавляет память. Какие побочные эффекты оно может иметь при длительном применении – никто толком не знает. А ты будешь принимать его всю жизнь, Салли.

Он встал и направился в ее сторону.

– Пора, – сказал он.

Он улыбался. Салли ничем не могла себе помочь. Когда Бидермейер подошел достаточно близко, она размахнулась и двинула его кулаком в челюсть. Так сильно, как только могла. Его голова дернулась назад. Салли снова ударила: на этот раз она изо всех сил пнула его ногой в пах и рванулась, чтобы схватить столик.